18

мизма, ни Шопенгауэръ, самый подударный представитель его въ

ни Леопарди, безутђшный въ своей скорби, —

не падали въ Takia бездны малодушнаго отчаятя, въ какихъ бла-

гополучно обржаютса MHOPie изъ нашихъ молодыхъ поэтовъ. Въ

самомъ пессимизмъ Леопарди ужасенъ. Въ его слабомъ

постоянно боролась мысль съ недугомъ, и изъ этой борьбы рождалось

удивительное и почти недоступное для

большинства людей, менје покорныхъ мнсли и ботве свободныхъ

отъ Онъ не кричитъ; онъ •всюду простъ и тихъ; его#чь

льется плавно; его построень такъ, какъ .могъ бн его по-

строить знаменитый стилисть, признанный глава школы красно-

ргвтйя, мирно свою мысль въ сттнахъ при

безмолвномъ BocTopri предантыхъ и очарованшхъ слушателей. И

это врасн01АтЈе въ минуту изысканность подъ

ножомъ хирурга—ужасны. Каждую минуту ждешь, что вотъ-вотъ,

раздастся прадсмертный крикъ мудительной и каждый разъ

дальше льется такой же элегантный и сдержанный полный

обычнаго обйянный спокойною и внимательною об-

думанностью. Съ одинаковою зоркостью онъ присматривается кь

назойливости авторовъ, зачитывающихъ слушателей своими произ-

и въ смыслу величественныхъ астрономичесвихъ концеп-

Но все-таки и онъ не такъ безумшенъ, какъ наши молодые

ноеты. Онъ умђлъ находить для себя YThuIeHie очень близко и не

возлагалъ своихъ Ёадеждъ на „лучшее племя“. По его

переживала тяжелое время и въ стансахъ, посвященныхъ

сестр'ћ Паолий, онъ себя не обольщал.

возьмељ любовь твою.

Кто устоалъ• цередъ судьбою властной?

И знай, сестра, несчастную семью

Ты принесешь Итаји несчастной.

Взопио въ туманв синце нашихъ дней,

Въ больной груди пугливо сердце бьетс.а...

Сестра моя, что ждеть твоихъ Штей,

(Њиъ жизнь свою наподнить имъ придется?

Но онъ йрилъ, что любовь женщины можетъ вдохнуть музе-

ство и доблесть въ самое мнивое и пошлое сердце.