19

Кто въ тв ряды, го бпщетъ стиь мечей,

Съ своимъ мечемъ .иридти и стать не сиветь;

Храня покой своихъ безспвныхъ вей,

Тоть, женщины, любить васъ не умбетъ.

Когда овь въ.вамъ съ мольбой любви. придтъ,

Уйдите прочь съ префньемъ молчиивымъ...

И еще больше онъ вјрилъ во всеисц'Ьляюф чары материнской

любви.

0 —-«матери безиавныхъ сыновей»,—

Какимъ .позоромъ дышутъ эти звуви!

НВтъ, лучше вамъ обречь своихъ Отей

На славный трудъ, на Мдестныя муки;

Нтъ, лучше вамъ. въ тоскв безмолвной ждать

Своихъ джей съ полей кровавой битвы

И кровь съ ихъ рань слезами омывать,

Надъ трупоиъ ихъ шептать свои молитвы,—

Но пусть они џя родины растутъ,

Но пусть они достойны Вдовь будутъ,

Свои щиты изъ битвы принесутъ

И честь знамень отцовскихъ не забудутъ!

Здјсь скорбь, здјсь иного скорби, но мы знаемъ ту почву, на

которой она выросла, и знаемъ средства, которыя могутъ ее исцђ-

лить. Ничего подобнаго мн не знаемъ о скорби нашихъ поэтовъ.

И кань у“шить ихъ, когда они сами не знаютъ, о чемъ скорбятъ?

Безъ образовъ, вавъ дынь, плывуть мои страданья,

Беззвучнр, вавъ тумань, гнететъ меня тоска.

Не стио иезъ въ глазахъ, въ груди негодованья,

Кавъ смерть, цечиь моя тяжка.

Это печаль г. Минскаго. Даже IepeMia не плакаль такъ жа-

лобно •на развалинахъ 1ерусалима. Но о чемъ эти слезы? Отчего

такъ тяжевъ этотъ тумань? Отчего, въ самомъ Д'ЬлЈ, въ русской

пессимистической печали больше, Амь у западныхъ перво-

учителей, а для нен меньше$—Кантъ скорблъ о тоиъ,

что „вещь въ себђ" непознаваема. Шопенгауэръ сердидса но лю-

дей, потому что они глупы и не понимаютъ призрачности своихъ

Леопарди тосковалъ о прежней слать своей родины. Но о

чекь плачутъ гг. Минск)е$..

Еще непонятнгће та „любовь кь родине, которую пропов•ћ-