290

яня мысль, тавъ часто оскорбляемая суетною и разврат-

ною жизнью общества, переполнялась великой тайны

и робко скользила по геометрическимъ сииволапъ и эмблемиъ

смерти.

Что-же сказать о самой постановк•ћ масонской тайны, о вра-

сов сворбной Въ ней не зам%тно творческой фавтаЈи,

образы не намекаютъ на живое и личное чувство, на ши-

ровую и страстную мысль поэта, что долженъ быль бы ввести въ

свое c03HaHie зритель уже личными B006pazeHia. За quasi-

поэтическими образами чудится не поэтическое содерыЈе. Это поэ-

намеки на прозу, холодное и жалкое творчество

одно маленькое слово, и образъ не нуженъ, онъ сизаль все, что

могъ, и буква потеряла свое Но слово еще не сказано;

бол%вненное воображете, приниженное чувственными opriau ева-

терининскаго ввка, съ ужасомъ смотритъ на огоньки спирта,

которые освЈщають мертвую голову.

ОтМтимъ черты аллегорической эстетики. Символы смерти,

всегда обаятельные для поэтическаго B006pazeHia, нагромождены

въ чремЬрномъ количестй; чувство Вры нарушено и художе-

ственнаго нтћть. Серебро и рисчитаны на

грубый эффевтъ; только усталый и фантастически настроенный

уиъ не отворачивается отъ вульгарнаго той полу-

обнаженной для воторой было бы выгодн'Ье, если бы

она дучше и искуснће скрывалась. Съ другой стороны, циркули,

молотки, треугольники—символн трезвой и мало доступной для

довтическаго работы. Антитеза не выдержана;

смерти и проза жизни нврушаютъ пропорф гармоти. Циркуль, и

мертвая голова, и окровавленная сорочка, и огоневъ спирта—

гоже центръ тайны? Что сущность и что аксессуары? ГО точка

31)iHia на картину? для опре$леЈя сравнительнаго

достоинства той или другой подробности? Это „неиз-

мјримый круть“, гдј „центромъ служить важдый пунктъ случай-

ный". Хаосъ не производить художественнаго впечатгвтж; безпо-

рядочный подборъ эффектовъ—севретъ балагана. Истинное твор-

чество уметь концентрировать сущность художественнаго впеча-