16
ТУР\ЕВ. ИСТОГИЯ ДРЕВНЕГО НОСТОк&
ФиникиянЕ в х—тх втж&х
17
стелах весьма часты тт грубые фетишеобразные изображения божества, представляю-
щие египетский иероглиф жизни (анх), переделанный в истукана с головой и руками,
а то и просто лишь стилизованный. На монетах Библа встречается пиогда бог Эл
с [пестыо крыльями, как его изображает филон библский. Здесь также несомненно
влияние. Следует еще сказать об одной фигуре, подобно Бесу, особенно
часто встречающейся в финикийском мире. Это младенцы-уроды, известные в египе•т-
ской археологии под именем «Пта-Эмбрионов» и представляющие, может быть,
тех епа•геков» и пигмеев, которых, по словам Геродота, финикияне изображали на
своих судах в качестве, вероятно, апотропеев.
При храмах существовали многочисленные коллегии жрецов. Уже в библии мы
читаем о сотнях служителей Ваала, культ которого был организован на тирский
лад Иезавелью. Из Юстина можно заключить, что верховные жрецы Мелькарта
были из царского рода, а из Менандра — что верховные жрецы Астарты достигли
в Тире одно время престола. Что то же самое бывало в Сидоне. следует из поздних
надписей Табни•га и Эшмуназара. Первый называет себя п свМ•о отца Эшмуназара I
«жрецом Астарты, царем сидонян», а второй уже приписывает жреческий титуд
только своей матери, а себя называет лишь царем. На Кипре существовали наслед-
ственные жреческие роды Кинирадов и Тамирадов. Куски надписи, представляю-
щей счет храма Астарты в Китии, сообщают о различных классах „его жрецов: при-
ставленных к завесам, привратниках, закалывателях жертвенных животных, певи-
цах и танцойщицах.
В числе литературных свидетельств о финикийском культе можно отметить изве-
стие Иродиана (V, 3—6) о попытке императора Элагабала ввести в Риме культ своего
эмесского бога. Историк называет этот культ финикийским, и действительно, рели-
гиозные центры Келесирии обыкновенно считаются ханаанскими. Это интересное
описание попн•гки азиатского деспота ввести в западной столице культ сирийского
бога в его подлинном ниде изображает пред нами знакомые картины — тот же фини-
кийский идол — каменныхт конус, да еще везомый на колеснице, как в Сидоне, те
же процессии из города в предместье, как это бывало ь Вавилоне и Борсшшпе, та же
дикая пляска, которая нам известна из описания н книге Царств жертвоприношения
Илии на горе Кармиле, когда вааловы жрецы плясали вокруг жертвенника, били
себя бичами и наносили раны ножами. Илиодор также говорит о финикийских
купцах из Тира, которые во время благодарственного жертвоприношения в честь
Мелькарта на пристани то прыгали легкими прыгкками под звуки флейт вверх,
то «подобно_ одержимым» катались всем 'телом по земле. Хорошей иллюстрацией к
атим литературным свидетельствам может служить бронзовая чаша, най\денная в
Италии, служившая вероятно для возлияния и имеющая на себе изображение празд-
ничных обрядов. Богиня сидит на троне в египетской позе с цветком лотоса в руке,
пред ней треножник с сосудом, наполненным плодами (?); далее — лицом к богине —
жрецы д систром в одной руке и какой-то лентой — в другой. Потом на столе два
Куншина, может быть, для возлияний, за ними ряд логосокапительных колонн,
изображающих галлерею храма, а в ней ряд женщин, которые пляшут, взяв друг
друга за руки. С другой стороны, позади богини — три женщины: одна играет на
флейтах, другая — на струнном инструменте, третья ударяет в тимпан.
История финикийской религии представляется нам в следующем виде. Ваалы
п Астарты с фетишистскими культами делаются богами — покровителями культур-
ных морских городов, находящихся в близких сношениях и объединенных общностью
исторических условии. Они принимают новый характер: божества природы делаются
и божествами охотниками, потом царями и владыками городов, наконец, принимают
астральный, а потом и морской характер. Происхождение всех этих функций из
одного божества было забыто, м вместо олногд Ваала в городе появляются несколько
богов различного характера и разных наименований. К этому присоединялись заим-
ствования извне и иностранные влияния. Первые делались частью невольно, вслед-
ствие сношений, частью — сознательно, из желания выставить свой культ более
древним и высшим и поставить соседнего бога в подчиненное положение к своему.
Развитие пантеона, как и везде, дало работу богословской мысли и вызвало появление
систем п классификаций божеств. Необходимость пх тиына уже, напр.. из договора
Асархаддпна с Ваа*ом тцрским — в нем приводится в свидетели шесть тирских богов:
Ваал-шамим (Ваал небесный), Ваал-малак, Ваал-цафон, Мелькарт, Эшмун (сб.
сидпнский бог), Астарта. Можно ли усмотреть здесь систему, сказать трудно; во
всяжом случае интересно, что сначала упоминаются Ваалы, потом уже национальный
бог Мелькарт, как юный бог солнца, потом Эшмун, считавшийся в Тире и Карфагене
спутником Мельнарта (Иолай). Еще более системы в договоре Аннибала с филшгпом.
Он клянется «божеством карфагенян, Ираклом, Иолаем, Ареем, Тритоном, Поси-
доном, божествами, взятыми в поход, солнцем, луной, землей, реками и водами
всеми богами, обитающими в Карфагене». «Божество карфагенян» — Танит;
в триаде с нею Мелькарт и Эмшун; потом идут божества войны и моря, необходимые
в военной и морской ресшублике. Последнее слово в смысле систематизации мифов
и культов представляет творение Филона библското, но оно крайне искажено евге-
меривмом и укорочено Евсевием. И все-таки ата финикийская кштга Бытия чрезвы-
чайно пнтересна. В ней мы находим библскую и •гтгрскую космогонии и теогоншл,
а также мифы п мифическую историю культуры. Кроме того, Ендемова и Мохова
епдонская космогония, по Дамаскшо, дополняют эти сведения.
Эти•космогонни намеренно умалчивают о творце, которого не признавал Филон.
Вероятно, дело обстояло таким образом. Из соединения духа с материей — хаосом
происходит мировое яйцо — Мот. Демиург рассекаег ото яйцо, образуются из
его половин небо п земля. Потом он творит небесные светила, знаки зодиака (Зофа-
сампн), далее дледуют живые существа, наконец, люди. Далее излагается история
патриархов-паобретателей и мифы об основаниях. Все 3-го находит себе аналогшт в
вавилонских представлениях п н книге Бытия, иногда даже в частностях (напр.,
7-й праотец — маг и прорицатель). Некоторые мифы рассказывает также поат Нони;
сколько в них финикийского, трудно сказать, кое-что напоминает Филона (напр.,
об основании Тира).
Обще-ханаагтскпм является также представление о Рефаимах. Евреи называли
так частью гигантов-аборттгенов, частью (в поэзии) — обитателей преисподней.
Финикияне также знали о них: Эшмуназар заклинает, что осквернивший его гроб-
ницу «не найдет места упокоения у Рефаимон». Вероятно, и представление о загроб-
ной жизни было у финикиян такое же, какое у древних евреев о тпео.ле. Впрочем,
здесь были довольно сильны египетские влияния. Так, были попытки, при невоз-
можности приготовить мумии, замедлить разложение путем закрытия трупа слоем
гипса, а отверстий его — золотыми пластинками, лица — золотой маской. Хоронили
в гробницах, в пещерах или искусственных склепах сначала на носилках, потом н
саркофагах («дома вечности»), часто египетского типа тт даже приобретавшихся н
Египте. С покойниками клали, как в Египте, амулеты, домашнюю утварь, светиль-
ники, идольчики. К узкой части саркофага приделывали иногда заупокойный
жертвенник, иногда (в Африке) гробницы сообщались с поверхностью земли наклон-
дыми трубами, служившими для возлияний. Над кладбищами иногда воздвигали
род башни («мелгацилы» у Амрпта). Как и везде, с культом мертвых соединены были
различные суеверия: колдовство, магические заклинания, пластинки с заклинатель-
ными надгшсямп против личных врагов и т. п. Существовал специальный бог смерти
«Му»; за гробом ждајш душу чудовища; об одном демоне в образе льва, опасном для
души, упоминает одна поздняя метрическая греческая надпись, найденная в Афинах
на могиле финикиянина.
Красноречивым дополнением к литературным свидетельствам служат богатые
результаты раскопок в Палестине, где слои, относящиеся к дп-еврейскому времени,
пролили много света на мрачные религиозные обряды хананеев. Зеллин в Тааниаке
2 Тураев. История Древнего Востока. т. 1036
ИТТЕ*А