16

ТУР\ЕВ. ИСТОГИЯ ДРЕВНЕГО НОСТОк&

ФиникиянЕ в х—тх втж&х

17

стелах весьма часты тт грубые фетишеобразные изображения божества, представляю-

щие египетский иероглиф жизни (анх), переделанный в истукана с головой и руками,

а то и просто лишь стилизованный. На монетах Библа встречается пиогда бог Эл

с [пестыо крыльями, как его изображает филон библский. Здесь также несомненно

влияние. Следует еще сказать об одной фигуре, подобно Бесу, особенно

часто встречающейся в финикийском мире. Это младенцы-уроды, известные в египе•т-

ской археологии под именем «Пта-Эмбрионов» и представляющие, может быть,

тех епа•геков» и пигмеев, которых, по словам Геродота, финикияне изображали на

своих судах в качестве, вероятно, апотропеев.

При храмах существовали многочисленные коллегии жрецов. Уже в библии мы

читаем о сотнях служителей Ваала, культ которого был организован на тирский

лад Иезавелью. Из Юстина можно заключить, что верховные жрецы Мелькарта

были из царского рода, а из Менандра — что верховные жрецы Астарты достигли

в Тире одно время престола. Что то же самое бывало в Сидоне. следует из поздних

надписей Табни•га и Эшмуназара. Первый называет себя п свМ•о отца Эшмуназара I

«жрецом Астарты, царем сидонян», а второй уже приписывает жреческий титуд

только своей матери, а себя называет лишь царем. На Кипре существовали наслед-

ственные жреческие роды Кинирадов и Тамирадов. Куски надписи, представляю-

щей счет храма Астарты в Китии, сообщают о различных классах „его жрецов: при-

ставленных к завесам, привратниках, закалывателях жертвенных животных, певи-

цах и танцойщицах.

В числе литературных свидетельств о финикийском культе можно отметить изве-

стие Иродиана (V, 3—6) о попытке императора Элагабала ввести в Риме культ своего

эмесского бога. Историк называет этот культ финикийским, и действительно, рели-

гиозные центры Келесирии обыкновенно считаются ханаанскими. Это интересное

описание попн•гки азиатского деспота ввести в западной столице культ сирийского

бога в его подлинном ниде изображает пред нами знакомые картины — тот же фини-

кийский идол — каменныхт конус, да еще везомый на колеснице, как в Сидоне, те

же процессии из города в предместье, как это бывало ь Вавилоне и Борсшшпе, та же

дикая пляска, которая нам известна из описания н книге Царств жертвоприношения

Илии на горе Кармиле, когда вааловы жрецы плясали вокруг жертвенника, били

себя бичами и наносили раны ножами. Илиодор также говорит о финикийских

купцах из Тира, которые во время благодарственного жертвоприношения в честь

Мелькарта на пристани то прыгали легкими прыгкками под звуки флейт вверх,

то «подобно_ одержимым» катались всем 'телом по земле. Хорошей иллюстрацией к

атим литературным свидетельствам может служить бронзовая чаша, най\денная в

Италии, служившая вероятно для возлияния и имеющая на себе изображение празд-

ничных обрядов. Богиня сидит на троне в египетской позе с цветком лотоса в руке,

пред ней треножник с сосудом, наполненным плодами (?); далее — лицом к богине —

жрецы д систром в одной руке и какой-то лентой — в другой. Потом на столе два

Куншина, может быть, для возлияний, за ними ряд логосокапительных колонн,

изображающих галлерею храма, а в ней ряд женщин, которые пляшут, взяв друг

друга за руки. С другой стороны, позади богини — три женщины: одна играет на

флейтах, другая — на струнном инструменте, третья ударяет в тимпан.

История финикийской религии представляется нам в следующем виде. Ваалы

п Астарты с фетишистскими культами делаются богами — покровителями культур-

ных морских городов, находящихся в близких сношениях и объединенных общностью

исторических условии. Они принимают новый характер: божества природы делаются

и божествами охотниками, потом царями и владыками городов, наконец, принимают

астральный, а потом и морской характер. Происхождение всех этих функций из

одного божества было забыто, м вместо олногд Ваала в городе появляются несколько

богов различного характера и разных наименований. К этому присоединялись заим-

ствования извне и иностранные влияния. Первые делались частью невольно, вслед-

ствие сношений, частью — сознательно, из желания выставить свой культ более

древним и высшим и поставить соседнего бога в подчиненное положение к своему.

Развитие пантеона, как и везде, дало работу богословской мысли и вызвало появление

систем п классификаций божеств. Необходимость пх тиына уже, напр.. из договора

Асархаддпна с Ваа*ом тцрским — в нем приводится в свидетели шесть тирских богов:

Ваал-шамим (Ваал небесный), Ваал-малак, Ваал-цафон, Мелькарт, Эшмун (сб.

сидпнский бог), Астарта. Можно ли усмотреть здесь систему, сказать трудно; во

всяжом случае интересно, что сначала упоминаются Ваалы, потом уже национальный

бог Мелькарт, как юный бог солнца, потом Эшмун, считавшийся в Тире и Карфагене

спутником Мельнарта (Иолай). Еще более системы в договоре Аннибала с филшгпом.

Он клянется «божеством карфагенян, Ираклом, Иолаем, Ареем, Тритоном, Поси-

доном, божествами, взятыми в поход, солнцем, луной, землей, реками и водами

всеми богами, обитающими в Карфагене». «Божество карфагенян» — Танит;

в триаде с нею Мелькарт и Эмшун; потом идут божества войны и моря, необходимые

в военной и морской ресшублике. Последнее слово в смысле систематизации мифов

и культов представляет творение Филона библското, но оно крайне искажено евге-

меривмом и укорочено Евсевием. И все-таки ата финикийская кштга Бытия чрезвы-

чайно пнтересна. В ней мы находим библскую и •гтгрскую космогонии и теогоншл,

а также мифы п мифическую историю культуры. Кроме того, Ендемова и Мохова

епдонская космогония, по Дамаскшо, дополняют эти сведения.

Эти•космогонни намеренно умалчивают о творце, которого не признавал Филон.

Вероятно, дело обстояло таким образом. Из соединения духа с материей — хаосом

происходит мировое яйцо — Мот. Демиург рассекаег ото яйцо, образуются из

его половин небо п земля. Потом он творит небесные светила, знаки зодиака (Зофа-

сампн), далее дледуют живые существа, наконец, люди. Далее излагается история

патриархов-паобретателей и мифы об основаниях. Все 3-го находит себе аналогшт в

вавилонских представлениях п н книге Бытия, иногда даже в частностях (напр.,

7-й праотец — маг и прорицатель). Некоторые мифы рассказывает также поат Нони;

сколько в них финикийского, трудно сказать, кое-что напоминает Филона (напр.,

об основании Тира).

Обще-ханаагтскпм является также представление о Рефаимах. Евреи называли

так частью гигантов-аборттгенов, частью (в поэзии) — обитателей преисподней.

Финикияне также знали о них: Эшмуназар заклинает, что осквернивший его гроб-

ницу «не найдет места упокоения у Рефаимон». Вероятно, и представление о загроб-

ной жизни было у финикиян такое же, какое у древних евреев о тпео.ле. Впрочем,

здесь были довольно сильны египетские влияния. Так, были попытки, при невоз-

можности приготовить мумии, замедлить разложение путем закрытия трупа слоем

гипса, а отверстий его — золотыми пластинками, лица — золотой маской. Хоронили

в гробницах, в пещерах или искусственных склепах сначала на носилках, потом н

саркофагах («дома вечности»), часто египетского типа тт даже приобретавшихся н

Египте. С покойниками клали, как в Египте, амулеты, домашнюю утварь, светиль-

ники, идольчики. К узкой части саркофага приделывали иногда заупокойный

жертвенник, иногда (в Африке) гробницы сообщались с поверхностью земли наклон-

дыми трубами, служившими для возлияний. Над кладбищами иногда воздвигали

род башни («мелгацилы» у Амрпта). Как и везде, с культом мертвых соединены были

различные суеверия: колдовство, магические заклинания, пластинки с заклинатель-

ными надгшсямп против личных врагов и т. п. Существовал специальный бог смерти

«Му»; за гробом ждајш душу чудовища; об одном демоне в образе льва, опасном для

души, упоминает одна поздняя метрическая греческая надпись, найденная в Афинах

на могиле финикиянина.

Красноречивым дополнением к литературным свидетельствам служат богатые

результаты раскопок в Палестине, где слои, относящиеся к дп-еврейскому времени,

пролили много света на мрачные религиозные обряды хананеев. Зеллин в Тааниаке

2 Тураев. История Древнего Востока. т. 1036

ИТТЕ*А