ИЗОБРАЖЕННОЕ ГОГОЛЕМЪ.

143

смотрите, накую ложь распустили!» а другой смертный сь

превлонить ухо, хотя посм скажетъ самъ:

«Да это совершенно пошлая ложь, нестоющая никакого вни-

MaHia!» и вслТдъ займъ сей же часъ отправится искать треть-

яго смертнаго, чтобы, разсказавши ему, поеть съ нимъ

воскликнуть съ благороднымъ «Какая пошлая

ложь!» И это непремђнно обойдеть весь городъ...» (П, 46l;

— 5, 417). Оторвавшись отъ родныхъ

III, 177, 179, 192

старинныхъ началъ, не зная отечественныхъ нуждъ и потреб-

ностей, люди даровитые и образованные не могли найдти ce6i

увлекающаго ихъ Д'ђла и отъ безхђльн и холоднаго

во всему окружающему нападала на нихъ оду-

ряющал лђнь и модная скука. У Гоголя представлень бога-

тый помђщикъ, красавецъ Платоновъ, который не зналъ, что

ему дтлать, не находилъ ничего хорошаго ни въ русскомъ

столт, ни въ русской пђснТ—и тоска грызла его безотступно.

Въ противоположность бездЬьному Платонову изображень

хлТбосолъ, и )фятельный ио своему, П. П.

ПТтухъ, который доказывалъ, что только въ послТднее врема.

выдумали скуку, а прежде никто не скучалъ, да и времени

Н'ђтъ для скуки. Между Амь его дТти гимназисты, xorhmnie

столичнаго, тоже скучали и думали о Москй,

о кондитерскихъ, о театрахъ, о которыхъ натолковалъ имь

вадетъ (III, 315, 319, 320, 324). Въ своихъ пись-

махъ Гоголь часто касался недуга своего времени — Мни и

скуки, разиабленья и развращенья общаго, повсем'ђстной ни-

чтожности общества и спячКи, точно въ обитали не

живыя души. «Въ общестй, зам'ђчаетъ онъ, съ одной стороны

представляется утомленная образованность гражданская, а сь

другой — какое-то душевное, вакая-то нравствен-

ная усталость, требующая 00BooopeHiH> (IV, 569, 629, 639>

704). Наконецъ онъ видфлъ недостатокъ тогдашнаго обществ

въ томъ, что не понимало оно современныхъ задачъ, не са-