В. ВАСНЕЦОёЪ. ВЛАДИМIРСК'Й СОБОР ъ.

129

л%тъ все громадное собора было сплошь записано имъ самимъ или по

его и подъ его другими художниками х).

Выборъ Прахова съ изв%стной точки зрыя оправдался. Изъ-подъ кисти

Васнецова вышло н±что цвльное, эффектное, вовсе не напоминающее банальное

богомазанье академическихъ профессоровъ. Много и островно почерпнулъ онъ

изъ источниковъ. изучая ихъ тутъ-же, въ kie", на ст%нахъ

скаго собора, съедивъ (очень ненадолго, правда) въ и порывшись въ

„Со вкусомъ•,

. въ мвру••, заразившись ихъ взглядами, онъ въ

себ% переработалъ ихъ строгое, внушительное, глубоко-серьезное, грозное искус-

ство во что-то не очень глубокое, но парадное. изящное, и пикантно-

остроумное. Его искренняя любовь кь русской старин%, его русскихъ

формъ и красокъ, уже въ „сказкахъ“, весьма пригодились ему

при этой новой рабов; они пом%шали ему впасть при компилятивной, почти

архивной рабов, въ холодъ и тоску, и указывали постоянно, при его заимствова-

на самое характерное въ древнемъ искусств%, на самое яркое и самое

для него подходящее. Васнецовъ не нарушилъ и церковныхъ но

лишь н%сколько разъ тонко обходилъ ихъ, иногда-же ловко пользовался ими для

усиленјя эффекта. Однако, не смотря на все это его церковная живопись далеко

не можеть считаться отрадннымъ такъ какъ она насквозь фальшива,

надута, взвинчена и поверхностна.

Первое при вход% въ соборы въ этотъ

новый, и нарядный храмъ, скор%е чарующее. желтый

тонъ, золота, масса вкуса въ деталяхъ, сооб-

щаютъ игривый, праздничный видь жалкому архитектурному остову. Сейчасъ

при контрастъ всему этому радостному прямо

надъ дверью громадное грозное и мрачное „Страшнаго Суда•—

остроумное, la Бруни, на новый ладь, съ сильной прим%сью

театральности, старинныхъ фресокъ. На ст%нахъ паперти, сл%ва и справа,

картины, въ пышномъ. археологическомъ, la

Jean-Paul Laurens, наряд% св. и Руси•.

Дал%е, на столбахъ, стройный рядъ святыхъ, каждый съ подчеркнутыму почти

до карикатурности историческимъ и психологическимъ своимъ характеромъ:

сосредоточенные, но милые до сладости, Борись и Гл%бъ, пу-

стынникъ нарочито почти монахъ — живописецъ

въ своей черной схим% и съ густой наклеенной бородой, хорошенькая

св. мрачный Несторъ и Андрей Надъ вс%мъ

этимъ, въ плафон% нефа толпа херувимовъ, скорЬе похожихъ на вереницы „рай-

скихъ птицъи. Одни крестъ, на которомъ кончается очень

ординарно-красивый Спаситель, съ миловиднымъ, но жеманнымъ трепе-

томъ льнуть кь Богу Саваоеу, театрально-почтенному и величаво-сокрушен-

ному старцу—совершенному Dieu-le-p&re изъ барьчныхъ церквей.

Прямо въ фон% плавно-круглящейся. раззолоченной абсиды, изъ-за иконо-

стаса, видна въ гигантскомъ разм•ЬрЬ, знаменитая „Мадонна•, бол-Ье всего по-

нравившаяся публик% и разошедшаяся въ тысячахъ снимковъ, по всей Росс)и.

Ея эффектно пустоватые громадные глаза. видны съ другого

конца церкви. Строго, но и кокетливо, драпируясь въ т%сный, темный плащъ,

плыветъ она по пространству, въ вытянутой поз%, не лишенной

„Мюнхенекихъ• работь Котарбинскаго и Св%домскихъ тамъ мало, такъ незам%тны

что о нихъ говорить, даже въ отрицательномъ смысл%. не стоить.

9