222

РУССКАЯ ЖИВОПИСЬ.

тисковъ—то самое сд%лали у насъ Р•Ьпинъ, отчасти Куинджи и, главнымъ обра-

зомъ, Суриковы Его лихорадочно, страстно, грубо и грязно, но сплошь вдохно-

венно написанныя картины хотя и пугали нашу привыкшую кь

публику, зато д%йствовали на художниковъ бодрящимъ, зажигающимъ образомъ.

помнится, въ академическомъ „композицюнномъ• класс% вис%лъ, среди

всякой невозможной скуки и мертвечины Вениговъ, Солнцевыхъ, Пл%шано-

выхъ, одинъ эскизъ Сурикова: „Паденк Вавилона•. Это юношеское

Сурикова правда. сильно смахиваетъ на машины•,

но отъ него все же получается впечатл•Ьн1е, до того бойко и весело оно

написано, до того непринужденно, безцеремонно, по истин% „художественно- оно

задумано. Среди чопорнаго этой залы, пестрыя, весело набросанныя

краски эскиза Сурикова звучали, какъ здоровый, пр\ятный, см%хъ.

Академическ1е юноши, зд•Ьсь передъ вечерними классами и съ за-

вистью штриховку Венига, округлыя фигуры и феэричный св%ть

Семирадскаго, искренно любовались и наслаждались однимъ Суриковымъ,

впрочемъ, для проформы констатируя дурной рисунокъ и небрежность мазни

этого эскиза. Такъ же точно знаменитыя картины Сурикова, появляясь среди

нудно выписанныхъ, аккуратныхъ передвижническихъ картинъ, казались дерз-

кими, буйными, прямо неприличными, но зато до какой степени бол%е художе-

ственными, жизненными, нежели все остальное! Однако, Сурикова,

если и громадно для всего русскаго художества въ [Вломъ, то не отдЬльно

для кого либо изъ художниковъ. Учениковъ и посЊдователей онъ не им%лъ,

да и не могъ им±ть, такъ какъ то очень нужное, чему можно было выучиться

изъ его картинъ, не укладывалось въ как1я-либо рамки и Его картины

д%йствовали непосредственно на вс%хъ, но ни на кого въ

Зд±сь будетъ кь “сту упомянуть объ одномъ художник%, который не-

зависимо отъ Сурикова, обладая самъ въ значительной степени же

даромъ историческаго профн\я, создалъ н•Ьсколько весьма любопытныхъ и

красивыхъ вещей—это Рябушкины

Онъ выступилъ въ дни наибольшаго торжества реализма съ громадной

картиной, изображавшей „Голгоеу“ , со всей ралистической точностью и во всей

реалистической проз%. О гранд1озномъ роковомъ этого момента не

было и помину. Казалось, точно Рябушкинъ снялъ эту сцену съ натуры мо-

ментальной ТЬмъ не ме“е эта картина производила ско*е

пр1ятное какъ всякая очень уб%жденно и серьезно созданная вещь.

Странное Рябушкинъ никого почти не обид%лъ этой картиной и даже при-

шелся по вкусу церковнымъ заказчикамъ, для которыхъ онъ исполнилъ за-

твмъ не мало святыхъ, пророковъ и апостоловъ, отличающихся, если нич%мъ

инымъ, то по крайней стильной суровостью и хорошимъ, серьез-

нымъ рисункомъ.

Но настоящая область Рябушкина не живопись, а истори-

ческая, исторически-бытовая. Въ меньшей м•ЬрЬ нежели Суриковъ,

и Рябушкинъ обладаетъ даромъ историческаго и ему прекрасно

удается передавать характеръ, колоритъ, такъ сказать специфическ1й ароматъ

минувшихъ эпохъ. Въсвоемъ „Кружале онъ даль любопытную картину Петров-

ской солдатчины, въ иллюстрац1яхъ кь „Царской охоту весьма интересныя и

колоритныя сцены изъ велико-княжеской эпохи и времени Петра Перваго и Анны

1оанновны. Два раза пытался онъ дать серьезныя сумми-

рующ\я накопивш1яся у него данныя, но оба эти нельзя на-

звать впотЊ удачными. „Семья допетровскаго купца- , по изобразить

типичный портрета цЬлой группы русскихълюдей XVll в., крайне зам%чатель-