220

КАРАМЗИН1

страннымъ то MB•bHie, что трудно вайдти въ какой-либо ли-

тератур•Ь бо.йе благородное. Оно благородно

ко всему великому въ природ•Ь челойческой,

благородно отъ всего низкаго и грубаго. 9-й

томъ Карамзина служить лучшимъ доказатењствомъ,

что авторъ не останавливался ни передъ какими соображе-

если хотТлъ высказать все свое

снисходительный, Карамзинъ уйлъ быть неумо-

лимъ, когда съ 8B.IeHieMb, возмущавшимъ его

душу; вспомните, съ какимъ Hel'(H0BaHieMb онъ относится кь

Грозному, съ какимъ презрыемъ кь его окружающимъ. Я

выбралъ самый Р'ђзкђй прийръ, а такихъ прим'ћровъ можно

найдти множество. Карамзинъ не проходить ни одного позор-

наго чтобы не выразить кь нему своего За

то съ другой стороны посмотрите, съ какою овь оста-

павливается на каждомъ свјтломъ лиц'ь, на каждомъ доблест-

номъ подвиггь: какъ ярко выходить защита B..TawMipa отъ та-

таръ, Куликовская битва; какъ онъ изображаетъ митрополита

Филиппа, Мономаха, и т. д. Въ нравственноиъ чув-

стй Карамзина есть одна высокая сторона, доступная не-

многимъ: для него не существуетъ Бреново «vae victis!»; онъ

понимаеть законность борьбы, историческое поб%ды,

но съ съ останавливается на участи

побжденнаго. Его плачь о Новгорода; по изящному

высокаго нравственнаго чувства, достоинъ стать

на ряду съ Атописнымъ плачемъ о Пскова. Карам-

зинъ, какъ и .Втописецъ (Карамзинъ, разум'ђетсщ еще больше

л%тописца) понимаетъ нравственную неправду, погубившую

Новгородъ и Псковъ; но ни топ, ни другой не могъ воз-

держать своего Карамзинъ еще сверхъ того по-

нимаеть государственную необходимость; если сердцемъ онъ

сожайетъ о НовгорохЬ, то по разуму онъ на противной

сторон'Ь. Въ наше время считаютъ—и совершенно основа-

вмшательство • личнаго чувства; но,

вспомнивъ, какое сильное восп.итательное им%ли эти