82

софы ищутъ для морали основы въ человф,ка и во все-

общемъ разу“ и, даже выводя правила изъ врожден-

наго человвку въ счастью, умћкуљ все-таки самое

счастье опре$дить такъ, что оно не похоже на чисто животное

своимъ потребностямъ низшаго рода. По

стоиковъ, самому во.звышенному, до какого только додумался

истинное блаженство сообщается доброд•ћ-

телью, т.-е. жизнью, сообразной съ разумной природой души.

Въ эту филосо4Јю все боле и боле проникаютъ и все боле и

боле въ ней укрмияются чувства кь

и самъ стоицизмъ въ этомъ совершилъ большой про-

грессъ сравнительно съ основнымъ принципомъ, изъ во-

тораго исходила вся шво.ча. Въ начаЛ это была доктрина ва-

кого-то спокойнаго философскаго кото-

рая порицала встй аффектъ, миръ

равновте его души. Мудрецъ, по первонача.љноиу

стоиковъ, не долженъ давать власти надљ

собою; онъ не долженъ знать и чувства Зло, господ-

ствующее въ Mipb они не думали поб%ждать: они учили, что

для себя его можно сдВлать нечувствительнымъ, возвышаясь

надъ нимъ 6e3cTpacTieMb своего духа. У позднМшихъ стоиковъ

римской эпохи, у Сенеки, у Марка у Эпиктета эта

моральная доктрина уже откЊшается отъ своей безразличной

иснючительности: стоицизмъ Олается проповћдью сострада-

любви кь бли;кнему, братства и одинаковаго достоинства

людей. насъ вс;Вхъ

родными... Она внушила намъ взаимную любовь... Нужно жить

для другихъ, если ты хочешь жить для себя... Природа вложила

въ сердце человјка любовь кь сел подобнымъ, она приказы-

ваетъ намъ быть имъ полезными, будутъ-.ии они свободные или

рабы, благородные или вольноотпущенники. Везо есть че-

ловћкд есть Мсто для Есть-ли кто

челоЛка? Люди рождены для взаимной помощи; они стремятся