26

оттого. что люди не хо#ли. не уАли пользоваться

басней. И въ саз.:омъ бывшая н'Ькогда

могущественнымъ политическимъ памфлетомъ, во вся-

комь сильнымъ пуб.чицистическимъ и

которая, несмотря на свою щЬ.ть, благодаря даже своей

цевли, оставалась поэтическимъ

басня, которая играла такую видную роль въ мысли,

сведена на ничто, на негодную игрушку.

Другой взглядъ руководилъ греческимъ баснопис-

цемъ, полумиеическимъ, недостаточно опред'ђленнымъ

исторически—Эзопомъ. Отъ него не осталось ни одной

басни, о которой можно сказать, что она

имъ самимъ написана; но лица пересказывали

эти басни, и эти пересказы крайне просты и кратки.

баснописцы, изъ которыхъ первый

Федръ, уклонились отъ этой простоты, но не въ пользу

самаго Третье свойство образа басни, вытека-

ющее изъ ея это то, что она, чтобы не

останавливаться долго на характеристиМ лицъ, беретъ

лица, которыя однимъ своимъ Ha3BaHieMb до-

статочно опред'ђляются для слушателя, служатъ гото-

вымъ Какъ изв±стно въ 6acHt пользуются

для этого животными. Какимъ об)азомъ возникло это,

отчего вшђсто хитраго челойка берутъ лисицу, вмеђсто

жаднаго—волка, вмфсто упрямаго и отчасти глупаго—

осла, говорить объ этомъ я не буду. Это вопросъ слиш-

комь обширный. Я скажу только, что практическая

польза для басни, отъ такого обычая,

можетъ быть сравнена съ Амъ, что въ