26
оттого. что люди не хо#ли. не уАли пользоваться
басней. И въ саз.:омъ бывшая н'Ькогда
могущественнымъ политическимъ памфлетомъ, во вся-
комь сильнымъ пуб.чицистическимъ и
которая, несмотря на свою щЬ.ть, благодаря даже своей
цевли, оставалась поэтическимъ
басня, которая играла такую видную роль въ мысли,
сведена на ничто, на негодную игрушку.
Другой взглядъ руководилъ греческимъ баснопис-
цемъ, полумиеическимъ, недостаточно опред'ђленнымъ
исторически—Эзопомъ. Отъ него не осталось ни одной
басни, о которой можно сказать, что она
имъ самимъ написана; но лица пересказывали
эти басни, и эти пересказы крайне просты и кратки.
баснописцы, изъ которыхъ первый
Федръ, уклонились отъ этой простоты, но не въ пользу
самаго Третье свойство образа басни, вытека-
ющее изъ ея это то, что она, чтобы не
останавливаться долго на характеристиМ лицъ, беретъ
лица, которыя однимъ своимъ Ha3BaHieMb до-
статочно опред'ђляются для слушателя, служатъ гото-
вымъ Какъ изв±стно въ 6acHt пользуются
для этого животными. Какимъ об)азомъ возникло это,
отчего вшђсто хитраго челойка берутъ лисицу, вмеђсто
жаднаго—волка, вмфсто упрямаго и отчасти глупаго—
осла, говорить объ этомъ я не буду. Это вопросъ слиш-
комь обширный. Я скажу только, что практическая
польза для басни, отъ такого обычая,
можетъ быть сравнена съ Амъ, что въ