161

чинаютъ опять плясать вокругъ Ляли, припгввая преж-

нюю пФсню. Во время этой пляски и птсни Ляля бе-

ретъ вгђнки и бросаетъ по одному на пляшущихъ до

тТхъ поръ, пока, наконецъ, всев деввицы не схватятъ

по в±нку. ВТнки эти д±вушки хранятъ до сл'Ьдующей

весны, а нткоторыя, въ случа± замужества, и дол±е,

иногда во всю жизнь, какъ нгЬчто зав±тное, святое.

По всгьхъ этихъ нгвсколько rh-

вицъ, въ прочихъ, берутъ Лялю подъ

руки, сводятъ ее съ дерновой скамьи, и, напгЬвая преж-

птсни,' проводятъ ее домой. Саванъ и зелень, въ

которые од±тд была Ляля, прячутъ до другой весны

Ж. М. Н. Просв±щ., 1846 г. Отд.

литератур., 105—107 стр.)”.

Хотя слово „Ляля“ въ смысл± „ребенокъ, кукла,

красотка“ существуетъ почти у вс±хъ славянскихъ

племенъ, ттмъ не менгЬе н•Ькоторые изслТдователи

почему-то считаютъ Лялю только б±лорусскою (Поэт.

воззр., т. Ш, 679 срвн. Зап. импер. новоросс. универ.

1878 г. т. XXIV, 65 стр.). На самомъ Лялю

знаютъ не только “лоруссы, но и вФпви рус-

скаго народа: малоруссы и великоруссы. Вт,

напр. въ с. Малые-Дедеркалы кременецкаго увзда

волынской праздникъ въ честь Ляли—„ляль-

никъ” (красная горка) совершается, какъ и у Оло-

руссовъ, 22 апр±ля; обрядовыя формы кременепкаго

ляльника вполн± тожественны съ описанными Оло-

русскими (Труды этнографическо-статистической экспе-

въ край. П. П. Чубинскаго,

т: Ш, 29—30). У великоруссовъ (чухломскаго и ко-

логривск. у. костр. г.), память о лял'ь также

чена кь ранней вескћ, радуниц± (радованицамъ).

Тамь въ Эомино воскресенье, на радуницу окликаютъ

молодую чету новобрачныхъ слгкдующею птЬснею: „Ой

11