102

[(Y3CEie романтики, такъ же, какъ и Толстой, хота не всегда съ

равной удачей, поддјлывались подъ ладь раздичныхъ временъ и

народовъ и, вмеЬсто классической лиры, бряцали на всевозможныхъ

лютняхъ, гитарахъ, мандолинахъ, ребеккахъ и бандурахъ

Итакъ, два вывода — поэтъ въ своихъ герояхъ рисоваль себя

и кь родной сторонуЬ относился съ Намъ кажется,

что эти дув черты поэтической техники почти нйкогда не аивутъ

въ ладу между собою; вто въ старингђ видитъ только себя, тотъ,

конечно, и мало знаеть, и мало любить старину. Но дуђло не въ

этомъ; допустимъ, что подобное возможно. Можно-ли при-

писать эти свойства Толстому? Относился-ли '„съ любовью и даже

гр. А. Толстой кь родной старишЫ Говорятъ-ли въ

его пересказгВ наши былины своимъ языкомъ?

Шопенгауэръ помогаетъ намъ разъяснить и второй вопросъ. „Ве-

поэты, —говоритъ превращаются въ каж-

даго изъ своихъ Ойствующихъ лицъ и говорятъ изъ нихъ, кань

чревомщатели; съ одинаковою правдою и естественностью они го-

ворятъ и за героя и за неопытную молодую Мвушку,

• — таковы

Шекспиръ и Гете. Поэтн втораго ранга вмсто главныхъ дЈй-

ствующихъ лицъ изображаютъ себя; таковъ Байронъ; второстепен-

ныя лица часто остаются у нихъ совершенно безжизненными, кань

безжизненны у посредственностей и главныя Ойствующ лица“ 1),

Намъ кажется, что Шопенгауэръ пропустил еще одинъ тишь по-

этовъ, Ойствительно стоящихъ табели о рангахъ; для этихъ

иоэтовъ ихъ герои почти qyzie люди; правда, поэтъ знакомь съ

ними, изучилъ ихъ манеру говорить, носить костюмъ и держать

себя въ обществј; но между ними никогда не было интимности, ни-

когда въ задушевной 6ectJ(i они не оЫнялись взаимными призна-

не по$лились своими радостями и скорбями. Кь какому же

разряду относится гр. А. Толстой?

Кто у поэта „Садко“$ Развј это гусляуъ, который нашелъ

свое счастье на берегу Ильмень-озера? Развђ это

гость, съ поморанами, уда-

дыми предшественниками Ганзы. НЖъ, это не гусларъ, не купецъ

и не новгородецъ. Для того, чтобы своеобразное гр. Тол-

1) Die Welt. П. 496