94

блудницы; с“си намъ не даны и поэтому типъ блудницы,

именно ИЕЪ блудницы, не установлень достаточно ясно. Но одно

то обстоятельство, что и въ этоиъ вызовЈ есть о красой и

невольно напоминаетъ наить вызовы, основан-

ные на подобныхъ же данныхъ. Вспоминается и Клеопатра изъ

„Египетскихъ ночей“ и Тапра въ черной башм Дарьяльскаго

ущелья.

ОбЈ царицы-вакханви служатъ и по-своему.

Клеопатра утомлена, пресыщена властью; нЈтъ и мни соинјтя во

всемогущестй еа но ей кажется, что не солано одного,

посгЬдняго ошта, не приведено посл%днаго доказательства все •

поб'Ьждающихъ чаръ Киприды; ссть еще выборъ между наслаж-

и смертью. Страшный вызовъ брошенъ и нужно муже-

ство, чтобы принять его; не даромъ сјдой идетъ на этотъ

призывъ, кань ходиль когда-то въ бой. И для самой Клеопатры

есть въ этомъ вызов•Ь что-то мучительно-серьезвое. Недаромъ въ.

ея молитвј рядомъ съ Кипридой призываются подземные цари и

боги мрачнаго Аида! Недаромъ посм клятвы, посгВ самобичую-

щаго „простой наеиницн", въ ен словахъ снова звучить

безпощаднаа жестокость! Не месть-ли это жизни и людиъ за то,

что власть исчерпана, что дальше нВтъ ничего, что сердце не ждетъ

уже неизвыанныхъ и сильныхъ воднент Отрывовъ Пушкина

даеть болђе законченный и цјлостный образъ, Ч'ђмъ лермонтовсваа

„Тамара“. Надъ дарьальсвою башней много тайны; поеть уронил

только Н'ЬСКОЛЬЕО отдјльныхъ штриховъ, полныхъ суровой мощи

и непроницаемой тайны. Тамара коварна и зла, вавъ демонъ;

голосъ коварной царицы — весь страсть и желанье, въ Herb

всесильна чары, въ неиъ непонатная власть. Царица зла, но на

призывъ еа желанья идуть и воинъ, и пастухъ, и купецъ; она зла,

но когда без*ласное тьло уноситса Теревоиъ, въ окнј что-то бЈ-

Меть и оттуда звучитъ „прости

И было тавъ н•Вжно прощанье,

Тавъ сладко тотъ голосъ звучалъ,

Еавъ будто восторги свиданья

И ласки тбвв обВщиъ...

Д8, и здјсь „всатй", и з»сь „страстный торге. Но разв•ћ•