92

ству тв люди, которые могли сходиться въ богатыхъ чер-

тогахъ, всегда злобно и завистливо говорили объ этомъ друм трЈш-

пивовъ и мытарей, не в•Ьриди его чудесамъ, отвергали его

Если бы среди c06paHia быль хоть одинъ внижнивъ, онъ не пе-

ревесъ бы спокойно того garhqaHia, что всев законы Моисеа под-

чинены одному завожу любви. Любой фарисей съ злыиъ торжествоиъ

упомянул бы о законоположент о субботј. Каждый,

вто только осмлился бы признать новаго учителя, подвергся бы

уворамъ и подозр•ЬЈямъ. Но мы уже говорили, что это не обыкно-

венные гости; они въ высшей степени сдержаннн и приличны; они

очень далеки отъ еврейскихъ и не по-еврейски благо-

душны. Въ роли пережились. но-

ваго учителя встрТтило протестъ не у блюстителей еврейскаго Аро-

учета, а у блудницы, у которой было свое „начало.“

Драматизпъ, намченный въ переноситса на новую почву.

Что-же представдяетъ изъ себя эта грђшница?

Ея причудливый нарядъ

Невольно привдекаетъ взоры;

Ея нескромные уборы

О грВтной жизни говорить...

Глаза нас“шпвы и смюн,

Еакъ ствгъ Ливана зубы бШы,

Кавъ зной улыбка горяча;

Вврутъ стана падая широко,

Сквозныя ткани дразнятъ ово,

Съ нагого спущены плеча.

Ея и серьги и ипастья,

Звеня, въ восторгиъ ицострастьа,

Еъ утВхамъ ппиеннымъ зовутъ,

Алмазы блещутъ таиъ и тутъ,

И тВнь бросаа на пниты,

Во всемъ обиЈи красы,

Жемчужной нитью перевиты,

Падуть (?) роскошные власы.

Пока, это азыкъ „причудливаго убора“, по-своему, конечно,

враснор•Ьчивый; но онъ больше говорить о богатствђ и въ особен-

ности о красой блудницы, ч%иъ о нескромности. Съ современной

точКи gpiHia, нескромности въ костюм тавъ иало, что она, пожа-