98

Въ движеньяхъ скроменъ онъ и прость;

Ложась вкруп устг ао прекрасныха

Слака раздвоена брада (?),

Такихъ очей благихъ и ясныхъ

Никто не видвлъ никогда.

Кто другой характеризуется у поэта или отрица-

тельными признаками, или такими внјшними и конкретными, ото-

рые въ существ'В Д'ћла ничего, кром даннаго въ конкре%, и не го-

ворятъ и говорить не могутъ. Отчего у пророка волоса не могутъ

быть волнистыми и не могутъ Д'Ьлиться на половины? Что го-

ворятъ шерстяная риза и раздвоенная брада? Въ вс'ћ эти

признаки и случайны и совершенно безсодержательны. Но намъ от-

части понятна причина ихъ это эскизъ для живописца;

въ краскахъ и эти признаки заговорятъ, можетъ быть,

сильнымъ и колоритнымъ языкомъ, npi06piTYTb тотъ возвышенный

смыслъ, ваЕОГО не могло инъ дать слово поэта по непригодности

слова въ подобнымъ работамъ.

Чјмъ могла бы разр'Ьшитьсж эта драматическая дилемма? Чего

мы можемъ ждать на Т'Ьхъ данныхъ, которыя мы полу-

чили отъ поэта? Что сдјлаетъ гр'ћшница? Какъ совершится ен об-

На эти вопросы на почм поэмы отвјта нјтљ. Поэтъ раз-

рћшилъ дилемму чудомъ.

Въ ожиданьи

Сидитъ смущенное собранье,

Тревожно духъ переводя,—

И онъ, въ гаубовомъ,

Обве.ть сидящихъ тихимъ овомъ,

И въ домъ веселья не входя,

На дерзкой самохвальной

свой взоръ печиьный.

Этотъ взоръ, „накъ лучъ денницы“, разогналъ „тьму“ въ

сердиф блудницы; онъ открнлъ „неправду“ и „ложь“ ен своеобраз-

наго „учетя"; она сознала кань гргђхъ то „начало“, которому

служила, во всемогущество котораго Мрила.

И вдругъ въ тиши раздали звонъ

Изъ рукъ упавшаго

Дилемма разр'Ьшена; символь и эмблема грјховнаго