113

„ кутья съ шафраноиъ", „блинн съ имбиремъ" —все это слова

старины. И рядомъ съ

д, „ей-богу“,

, „трепакъ

„вприсядку понесъ чортъ ходуномъ" и въ особенности —

„во-

даные совјтники". Невольно напрашивается догадка, что это вар-

рикатура. Но въ подлинной былинј ничего достойнаго вышу-

чиванья, а осмивать свои собственные образы по меньшей

странно; да въ варрикатур'Ь не могло бы быть и порывовъ личнаго

лиризма поэта въ родгЬ „сверкающей празелени“ .

Что:же значить этотъ •ребусъ? ЗачЈмъ все фанта-

стическое въ поэм сведено кь вульгарной реальности? Зачјмъ от-

брошено все новгородское въ СадкЈ и все подводное и царственное

во владывј водъ$ Не попытка-ли это указать мужицкой ея

истинное Мсто$

Въ манер'ђ творчества замјтны почти Th-ze которые мн

ви$ли и въ „Гргђшнице; все показывается глазу; драматизмъ из-

гоняется; мгђстный колоритъ замняется чјмъ-то другимъ. Но ве-

лико и таиъ мы виОди, кань создаетса красивое, змсь—

забавное, не омическое, не сатиричесвое, а только забавное; тамъ

поэть боялся сложности идеальнато типа и скромности будничной

обстановки, зхЬсь онъ береть реализма. И его былина

гораздо популярн'ће, Сурикова.

Надъ древними подъемни дубами,

Онъ острвъ нашь отъ недруговъ стерео,

Въ войну и миръ равно честимый нами,

Онъ зорко вкругъ гладвлъ семью гпвии,

Нашь Ругевитъ, непобЫимый богъ.

Курили дымъ ему отъ

Его а.парь быхь зеленью обвить,

И иного разъ, на вучахъ вражьихъ броней,

У ногь своихъ закланныхъ вид“ъ Доней

Нашь грозный Ж, нашь иавный Ругевитъ.

Въ годину бурь, врушеньа избВгая,

Шли ворабхи подъ его меча;

Онъ џа своихъ защита быль сватая,

И ласточекъ довЧчиваа стая

Въ его брцахъ гнвдилась, щебеча.

И иныи мы: жрецы твердятъ не даромъ,

8