180

тольво. Но Н'Ьтъ•, поэтъ отмчаетъ, что онъ садить удары, жом-

тить по щитамъ Вб киптьнт сјчи и подчеркиваетъ манеру ста-

раго бойца рубиться; утихъ и иаДитб боту. Что все вто значить?

Кь чему вложить поеть? „Да, что-то есть“... Надо-же кавъ-ни-

будь раздјлаться съ яркимъ, но сиутнниъ BneqaT11tHieM'b.

Въ виду такой манеры рисовать героевъ отъ красоты поэта въ

читатела всегда и неизбжно остаетса какой-то загадоч-

ный осадовъ. Но бнлъ-ли свободенъ отъ этого чувства самъ поеть?

Не кашлись-ли загадочными и дм нао его герои? Для

Толстаго это вопросъ въ высшей степени вазннй, ниже мы

сообщить даннна для его рђшетя; а пока позволииъ себј от“-

тить у него одно любопытное лирическое

Какъ часто ночью въ т:убовой

Меня тревожить тотъ же дивный сонь;

Въ туманной игл стоить дворцъ BM0Bit,

И џинный радъ доричесвихъ волонъ;

Средь дивихъ горь отъ нихъ ложатс,а Вни.

Кь ведутъ ступени;

И солнце тамъ привМливо не блещетъ,

Порой сквозь тучи выиянетъ дуна,

О впжный брегъ таинственно не плещетљ,

Катявя мимо, сонная волна;

И истувановъ рой на посвой врыш'В

Стоить во тьиВ одинъ другаго выше.

Поэту хочется „туда , хочется смотржь, „въ BHc0Eia окна“, хо-

четса, чтобы „она“ „склонила на темный доль свой животворный

взгладъ“ и тогда „взойдетъ огнистое свјтило" и замокъ проснется.

Но его ожиданьа тщетны; только луна виднгђется сКвозь тумань,

О влажный берегъ дишь гвниво :иещеть,

Катяса мимо, сонная волна,

И истувановъ рой на поской врышв

Стоить во тьп одинъ другаго выше.

Таинственность, сдишвомъ много таинственности! Чего вдеть поэть8

Чего онъ•боится? Зач%иъ онъ тавъ пристально всптривается и въ

тЬни отъ дорическихъ колоннъ средь „дикихъ" горь и въ

ступени высокаго дворца и особенно въ этихъ истукановъ, которые