208

заткалъ паутиной стјны и картины, обвилъ мхомъ фонтаны, спу-

стиль съ хоровъ зеленнй узоръ плюща, —словоиъ уничтожилъ воз-

можность праздничныхъ, яркихъ звенящихъ звуковъ камня и ме-

талла; но .звукъ онъ оставилъ—какъ будто бы за-

тјмъ, чтобы показать, что это нарядное и красивое запусйнье, за-

иголочки, блеститъ и звенитъ, какъ новинка.

Отъ Севельи до Гранады,

Въ тихомъ cyMpaEf ночей,

Раздаются серенады,

Раздается звонъ мечей.

И, конечно, довольно одного акомпанимента мечей, чтобы придать

серенадамъ праздничный и оттјнокъ; задушевный шелестъ

лимоновъ, облитыхъ свжоиъ луны, страстный шепотъ молодыхъ ги-

дальто въ мни балконовъ—вытјснены изъ c03HaHia; серенады зве-

нятъ, какъ мечи,—и поеть радъ.

Дымясь, хачиися кадила,

Хвиебный раздавися хорь,

Алтарь ci8Jb, органа сип

вторила

И зрожома полнит.я соборъ.

Должно быть, Мди Tedeum... Поэтъ вошелъ въ храмъ при самой

высокой ном пјтя, при самыхъ громкихъ раскатахъ органа.

Нежданный приговоръ

Кавъ громъ упиъ средь мирнаго синцита...

Да, упал и тяжело упалъ, упалъ какъ каменная глыба; з$сь

звувъ приносить дань пластикј и дается вътеоиетрическихъ очер-

Поэтъ правь; онъ „не строилъ свой псалтирь подъ голосъ

грома “

Все, въ чемъ могутъ таиться звуки, у поэта звенитъ.

У Пушкина есть „послушливыя" и „лукавые“ кинжалы;

у Лермонтова есть кинжалы, покрытые ржавчиной; но у гр. Тол-

стаго—мдння стр'Ьлы визжать, топоры свистать, брони бряцаютъ.

ИзрЈдка встрЈчаютса и зазубренные панцыри, но почти всегда во-

opyzeHie его героевъ блещетъ новизною и св%жестью. Этои понятно.

У другихъ поэтовъ ВН'Вшняя диствительность существуетъ только