207

какъ „весело топаютъ“ кони Канута и его спутниковъ на морскомъ

берегу“; слышитъ, навь звенитъ изъ рукъ грђш-

ницы; слншитъ, навь бряцаетъ бронь Ильи въ смолистоиъ бору;

слышитъ, кавъ „звенятъ цо мраморнымъ ступенямъ шпоры“; слы-

шить „звонъ кованыхъ чаръ" и „звукъ богатырской стр'ћлы"

„звонъ лютней и грохотъ кимваловъ," трескъ кораблей подъ топо-

ромъ Гаральда и отрадный звукъ ковшей и братинъ; слышитъ

„сквозь гуслей звонъ призывы далекаго рога“; слышитъ,

какъ кружась жужжитъ и пляшетъ веретено внягини; слы-

шить, навь боевой топоръ Гаральда-варяга „свиститъ" „въ сак-

„будто осенняя вьюга въ листьяхъ"; слышитъ, какъ „виз-

сахъ

жить“ стр•ђла, которая вонзилась въ горло этого варяга; въ со-

ловья онъ подслушиваетъ звуки жемчужной дроби; слышить скрипъ

воротъ у засмнка; слышитъ, какъ „гремя, звена цимбалами, кри-

чатъ, поютъ жиды, брянчать цыганки бубнами; онъ слышитъ при-

зывннй звонъ гитары, звенящую • колесницу, вморхенное слово.

которое гремитъ именемъ Христа.

Иногда подобные звуки въ рукахъ поэта только замјнаютъ

краски; они говорятъ намъ, что герои поэта закованы въ желјзо и

сталь, что всякая вещь, о которой упоминается въ его стихотворе-

или изъ металла или изъ твердато кото-

рый способенъ звенјть; даже таиъ, тдј, повидимому, звуки не могутъ

и“ть металлическаго оттВнна, онъ выджяетъ тоны; въ

пгћји соловья слышитъ жемчужную дробь. Въ этомъ онъ

с.шшитъ даже скрытый звукъ, который могъ бы звучать, если бы

не та мертваа тишина, которая иијеть Мсто въ данномъ случагв.

Вспомнимъ опустјлые чертоги Дамаскина.

И вмеръ шелестя травой

Въ чертогахъ ходить позабытыхъ,

И навь спокойно полевой

Растеть кругоиъ на звонкисг пдитахъ.

Плиты остаются звонКими, хотя ничьи шаги не заставлаютљ

ихъ звенжь. Не говорить-ли поэть о томъ неуловимомъ, скорје

кажущемся, Ч'ђмъ диствительноиъ звукђ, который дается шелестомъ

BtTpa по плиты Это Мсто очень характерно дла эстетики Толстаго.

Пестрые зубцы онъ оджъ травой и осыпалъ прахомъ запустЈнья,