94

комь для драматурга и вовсовдатя дич-

наго его 0Ц'ЬНOЕЪ довазатедьствъ

и за и противъ, я пришель кь отрицательному резудь-

тату: по моему мнгвтю, вовсе еще не доказано то, будто

въ Гамлей Шекспиръ изобразилъ свой собственный прав-

ственный обликъ, свои жизненные опыты, свои личныя

чувства; Гамдетъ BMrhcT'h съ сонетами или от$дьно отъ

нихъ не можетъ служить руководящею нитью для овна-

съ авторомъ, какъ съ челов%комъ. Второе за-

тьмъ предлагаемое нынгв русской публикВ посвя-

щено Гамлету, разсматриваемому уже безъ всякаго со-

въ лицу автора.

Гамлетъ общеизйстнгЬе другихъ драмъ и тра-

Шекспира, съ ймъ онъ и самое темное,

самое загадочное изъ шекспировскихъ

по сему для надлежащаго его и для

ровви въ немъ надлежитъ тщательно отдвлить то, что

безспорно по общему критиковъ входило въ

автора, отъ предполагаемыхъ, при-

писываемыхъ автору каждымъ изъ ЕРИТИЕОВЪ от$льно

взятымъ; а такихъ пущено входъ нес-

мВтное число. МнеЬ важется, что я могу взять за aECi-

ому и за отправную точку такое по моему

MHtHi10, безспорное: Шекспиръ нам±ренно изобразидъ въ

ярвой противоположности и столкновети съ оџой сто-

роны бездушное, прогнившее и трупными пятнами по-

крытое общество; съ другой—чувствитељнаго,

но въ высшей степени непрактичнаго принца Датскаго.

Не одни тольКо слова Гамлета, какими заканчивается

I обдичаютъ родъ которое вакъ будто

бы тягойетъ надъ Ц'Ьлымъ йЕОМЪ: «Распалась связь

временъ; же я связать ее рождены (переводъ

Кронеберга — переводъ неточный; собственно надлежало

бы сказать: время вывихнуто въ суставахъ, out ofjoint,

и прокдятъ я, что родился на то, чтобы его исправить).

Даже простые люди, какъ МАрцелдо (1. 5) приходить