— 76 —

ватъ развитђю науки, ни дать выдающихся ученыхъ. Кь этимъ

оетояте.цьствамъ присоединилось пьикое шадшихъ га-

ицкорусскихъ писателей, помимо массы научно-литвратурныхъ

влободневной полипкой. Это отразилось

очень вредно на ВагилевичТ и Головщкомъ, давшихъ до 1848 г.

довольно незначительный вкладъ въ русскую науку, а затВмъ

см±шавшихъ злобу дня съ наукой, чтб опять не стби-

мости ихъ литературныхъ Отрикъ Зубрицкш, вошедши

всецЬо въ дать значите*ьно тяжейе вкладъ науч-

ную сокровишницу Руси. То же заигЬчаемъ и у русскихъ: ученая

д%ятељность Погодина прерывается подъ конецъ 40-выхъ гг.,

когда онъ вился исключительно политикой; же,

и Кеппепъ, удадившись отъ по.цпвки, продолжал

разъяснять горизонты русской науки. — всего

карпато-русская наука и дитература оказапсь очаь неглубо-

кой, непоной, отсталой и мио интересной, между тЬмъ, какъ

русская наука и литература, основываясь на незыблемыхъ, а

малообразованнымъ карпаторусамъ недоступныхъ общечелов±-

ческвхъ начапхъ, развивалась все бољше и выше. Вотъ при-

чины, родоначальниковъ карпаторусской умствен-

ной жизни отъ лучшихъ представителей современной икь

Другой знаменательной чертой этвхъ явились ше-

менвыя вроявленныя оЫенно галичанами при встрТ(Њ

съ русскими, с%верявившъ Погодивыиъ и южанинокь Срезнев-

сквмъ. Оба имъ братья, только Cpe3HeBckii ближе и дороже. Эти

cuoaTiH зайчаемъ у о&Ьихъ сторонъ, у русскихъ путыествен-

нвковъ даже глубже, такъ какъ у нихъ 0н'ь были съ

чукгвомъ кь притвсняемымъ мадьярами угрору-

самъ (Кеппенъ, Надеждинъ) и эксплуатируемымъ н“цами гали-

чанамъ (Кеппенъ, Погодинъ). C03H8Rie племенного родства не

соединялеь, однако — въ этоть съ вопросомъ

о понтичесжоиъ ни же съ мысЛью о превосходств•'

племени надъ южиоруескимъ.

Племенной разновидности и равнопрности не отрицал и