«дозволять всякому быть явнымъ: явн%е оно

будетъ, скор%е сокрушится». Не существовало для него и

особыхъ такъ что самое пре-

cJI%J10BaHie за богохульство представлялось ему совершенно

невозможнымъ: «если думаешь,—говорилъ онъ, становясь

на точку зр%ејя воображаемаго противника,—что хуле-

HieMb оскорбится,—урядникъ ли благочин1я мо-

жетъ быть за него истецъ»? Свобода мысли, не ствсняе-

мая никакими вн%шними рамками, вообще составляетъ въ

глазахъ Радищева необходимое благо. Для борьбы съ

предразсудками и cyeBtpieMb онъ знаетъ лишь одно

д“ствительное средство, заключающееся въ свобод% уст-

наго и печатнаго слова. Согласно этому цен-

зура можеть существовать лишь какъ дредство защиты

авторитета, въ самомъ существ% своемъ несостоятельнаго,

и Радищевъ, обстоятельно доказывая такой порядокъ воз-

цензуры, ссылками на Наказъ

доказываетъ необходимость ея «Пускай пе-

чатаютъ все, кому что на умъ ни взойдеть,—разсуждаетъ

онъ.—Кто себя въ печати найдетъ обиженнымъ, тому да

дастся судь по форм%. Я говорю не см%хомъ. Слова не

всегда суть двян1я, же не Се

правила Наказа о новомъ Но брань на словахъ

и въ печати—всегда брань. Въ закон% никото бранить не

вел%но и всякому свобода есть жаловаться. Но если кто

про кого скажетъ правду, бранью ли то почитать, того

въ закон% нвтъ. Какой вредъ можетъ быть, если книги

въ печати будутъ безъ клейма полицейскаго? Не токмо

не можетъ быть вреда, но польза, польза отъ перваго до

послъдняго, отъ малаго до великаго, отъ царя до посл%д-

н%йшаго гражданина» 1).

Но мы зашли уже въ область вопросовъ обществен•

наго и государственнаго быта. Вернемся еще назадъ, ко

взглядамъ писателя на челов%ка и его природу. Радищевъ

1) Тамь же, 297, •N0, 294-5.