75 —

нымъ заднимъ чисдомъ въ на появился

Самозванецъ? Быть ему еще обвиненнымъ потомъ вдвойн%, въ виду

дальн"шихъ обстоятельствъ, съ Угдицкаго младенца и

на престоль Романовыхъ включитедьно?

«И чтО такое сдјаадось съ Ниводаемъ Михайловичеиъ? Словно

попритчидось!... Р Тительно не понимаю!..» неожиданно кокну.аъ мой

собесЛдникъ. Я даже растерядсн отъ такого внезапнаго не

вдругь поннвъ, что идеть о нез"еннош исторпрафъ. И Пого-

динь разсказалъ сд'Ьдующее: «Прћзжаю я тогда въ Петербургъ. Это

было какъ разъ наканунеЬ выхода десятаго тома его Разу•

мвется, быль въ Петербургј—пошелъ съ поклономъ и кь Николаю

Михайловичу. Такъ овь самъ мн'ь говорилъ: Радуйтесь! Скоро теперь

прочтете мой новый . томъ, и Борись Годуновъ оправданъ! Пора на-

конецъ снять несправедливую охулку». Я, съ отъ всего

слышаннаго, повхадъ назадъ въ Москву и, понятно, съ какимъ не-

ждать выхода книги. Когда наконецъ поиучидъ ее, со

страхомъ и трепетомъ приступилъ кь Подхожу кь страницамъ

о въ У гаичђ. Читаю и гдазамъ не В'Ьрю. Все • навыво-

ротъ тому, о чемъ самъ онъ мн'в говоришь съ такимъ

Чтб за перемЈна произошла съ нимъ поств того, не понимаю. И

вотъ десятки Д'Вть прошли съ тЬхъ поръ, а н разъ, какъ пе-

рвчитываю этот•ь заколдованный томъ, слышу—какъ сейчасъ звучать

они у меня въ ушахъ—едышу его слова. Не могу забыть,

не могу и объяснить... Загадка дан меня».

Я осм'Ьдился возразить на это, что особенной загадочности въ

томъ нгЬтъ: туть не Карамзйнъ виноватъ, а виновата цвлая эпоха.

У тогдашнихъ, не то Русскихъ, не то космополитически-беанародвыхъ,

полурусскихъ дюдеИ, ведичавшихъ себя со лже-кдассическою жеман •

ностью и псевдо•академической важностью «цивилизованными aaTpio-

тами», не было да и не иогдо быть настоящей В'Ьры въ Святую Русь.

Вчера еще это были, во дни Екатерины, отчаянные Водтерьанцы; они

же подъ старость, на закатЬ Александровыхъ дней, становились рев-

ностными учениками графа де-Местра; мораль была

тогда у насъ въ цвјту. А когда вјтъ живой свободной вћры въ то,

чего «стђны адовы не одогђютьп, тогда то и охраннютъ съ удвоен-

вой ревностью лишь внјшнюю кажущуюся легитимность, соблюдаютъ

только цВлоеть герба и печати всякихъ казенныхъ Формъ.

Я я въ если Карамзинъ, въ

своемъ досятомъ тюмв, прежде написалъ одно, а потомъ напечатал

другое, тутъ некого винить: это имъ сдвлано вполњ добровольно.

Въ ртшитедьвыИ мигъ на него напада нервшизедьность, вотъ и