— 96 —

Языкъ животныхъ и человгВка въ раннюю пору дмства

состоитъ изъ чувства въ звукахъ. Вообще неизя

сел представить другаго источника звуковаго MaTepiaua язы-

на. ЧеловЫескЈй произвол застаеть звукъ уже готовымъ:

слова должны были образоваться изъ 1), потому-

что только въ нихъ человћкъ могъ найти членораз$льный

.звукъ. Такимъ-образомъ первобытныя по своей

послдующей судьл, распадаются на TakiH, которыя на-

всегда остались и на TakiH, которыя съ не-

запамятныхъ временъ потеряли свой

характеръ. Кь первымъ принадлежать физиче-

ской боли и и боЛе сложныхъ чувствъ, условли-

ваемыхъ не столько качественнымъ мысли,

сколько ен формою (напр. радости,

горя); ко вторымъ, судн по корнямъ теперешнихъ языковъ,

главнымъ образомъ, если не искдючительно, междометЈя

чувствъ, связанныхъ съ и слуха.

Выше мы упомянули, что подъ

обращенной на него мысли, въ слово; теперь

сЛдуеть ДОЛЬШе остановиться на томъ, какъ именно про-

исходить это т. е. c03l\aHie языка, какъ npi06pb

таеть челоЛкъ у%нье понимать себя и другихъ, въ чемъ

заключается то, что мы называемъ объективностью

понятностью слова ?

Прежде всего обратимъ на образо-

ванјя слова, которыя сами собою найтись въ чело-

взятомъ отд"ьно, независимо отъ связи съ обще-

ствомъ. Во первыхъ, произнося слово, мы можемъ заммить,

что чувство, внушаемое тћмъ, что представляется намъ со-

слова, такъ слабо въ сравненји съ чувствомъ,

которое прорывается въ что само по сел не

вызвало-бы звука, еслибъ не застало его уже готовымъ.

Отсюда выводимъ, что напряженность чувства, владћющаго

челоЛкомъ, который произносить междометЈе, ДОЈЖНО умень-

1) Ср. Ueb. die Versch. 209.