з

требуемыя превосходныя качества, во.зможно только тогда.

когда я.зык'ь самъ npi06pt,1b ихъ и не нуждается въ законо-

дательстјњ.

враждующее съ грамматикой и

неосуждаемое на смерть, только ради нћкоторой приносимой имъ

подьзы, оказывается единственною законодательною властью;

но такъ-какъ оно прихотливо и непостоянно, то можно думать,

что въ язы% вовсе законовъ. Все въ немъ какъ-то

иучайно, такъ-что, напр. pa3llBJ1eHie его на не есть

c.lMOTBie въ немъ самомъ сокрытыхъ жизни, а

ВНћШНИХ'Ь обстоятельствъ, въ родћ татарскаго погрома: «испо-

Динскими шагами текли Россы кь обогащенјю своего языка:

какъ вдруљ гроза, коТорую 'lecT0J1106ie князей давно готовило,

обрушилась надъ нашймъ отечествомъ и истребила только

возраставийе усп1;хи

(Лверозападная часть

РоссЈи .заняла много с.швъ, а еще болте (?!),

свойственныхъ языку литовцевъ» (оттуда Ллорусское на-

pNie)•, «языкъ южной Руси, потерявъ сродство съ славяно-

русскимъ, совершенно прибли.зијся кь польскому» (оттуда

малорусское HapNie);

«все-же государство...

перенимало

множество татарскихъ 1).

Съ подобными въ ГОСПОДСТРЛ произвола

надъ языкомъ странно сталкивались о необходимости

и важности слова. Словомъ, говорить Ломоносовъ, который

з$сь можеть намъ СЛУЖИТЬ представителемъ многихъ дру-

гихъ, превосходить прочихъ животныхъ, потому-

что оно $лаетъ во.зможнымъ мысли, связываетъ

людей въ общество. Люди безъ слова были-0ы похожи на

разбросаннын части одной машины, «не только лишены-бы

были согласнаго общихъ дшъ которое

разныхъ мыслей управляется, но едва-ли-бы не были хуже

звЫей в)». Очевидно, что чеЛОIУВКЪ въ такомъ cocT0HHiIf,

можетъ быть изобржатедемъ

когда онъ хуже звћря, не

языка, который ставить его

выше прочихъ животныхъ, а

1) нов±Ишее начерт. правиль Росс. Граи. Харьковъ, 1810 г. 28.

2) лом. грам. S 1.