170

всегда сквозить мысль и сердце поэта, его его мориь,

своеобразный складъ его чувства.

Первая тайна живописи—тайна человјческаго kakie-

бы образы ни стояли передъ взоромъ живописца, онъ долженъ очень

осторожно обращаться съ палитрою. Не ТОЛЬЕО осйщете, но и

окраска предметовъ должны быть вполнј обдуманы и сведены кь

своеобразному единству; что бы ни говорила кисть, она должна прежде

всего сказать глазу одно слово, самую существенную тайну подбора

красть, самый основной тонь колорита; з$сь—сущность художе-

ственнаго BneqaTrhHia, ключъ кь загадкеђ. Каковы бы ни были

центръ впечатмтя въ основной И у поэта, ко-

нечно, есть и свой фонъ, и свой колорить, и свое объединяющее на-

чало; но таиъ, гдгЬ искусство говорить всякому свои

тайны прямо и непосредственно, нгЬтъ нужды въ чувственноиъ воло-

ритЬ. Можетъ быть, самое яркое доказательство господства пласти-

ческой красоты въ гр. А. Толстаго дается въ топь фактђ,

что онъ осуЬщаетъ свои образы не какъ поэтъ, а какъ живописецъ.

Каин.шъ такой же необходимый элементъ былиш „Алеша По-

повичъ", какъ и богатырская птћсня. Царевна менје нужна дла кар-

тины, ч%мъ очеретъ; своеобразность П'Всни болЈе подчер-

кивается аиромъ и купыремъ, голубыми очеретянкани (камышевые

воробьи), стаями стрекозь на откосј, длинными стеблям купавокъ,

нарядными 1Авниками, шуршаньемъ осоки и дрожью камыша, Ч'ђмъ

позой и словами плјнницы. И она только очеретянка, легка какъ стро-

коза, тиха, какъ вода въ камышахъ. Ей что3 Подняла руку

и свою роль исполнила. Но пђсня растен въ нашемъ когда

мы узнаеиъ, что погремокъ, пестрецъ, шильникъ и болотная заря

нагнулись въ лодвгЬ, чтобы ее слушать. Дла того, чтобы эта пјсня

такъ же обаятельно звучала въ другомъ мВстћ и при другой обста-

новкј, нужны и другой Поповичъ, и не такая царевна. Богатырь и

его П'Ьсня сливаются съ камышемъ въ одну взять богатыря

изъ этой среды нельза; онъ, какъ жукъ на булавкгћ энтомолога, утра-

тить весь свой колорит, потеряеть и ту жизнь, которую ему даль

иоэтъ.

Илью богатыря мы поймемъ только тогда, когда присмотримся

кь сосновому бору, по копрому онъ јдетъ. Пышный папоротживъ