176

ками высшаго порядка и СЕOР'ће сознается въ собственномъ непони-

упрекнетъ образъ поэта въ безжизненности и безсодер-

;катедьности.

Есть и еще одинъ факторъ, который удерживаеть

анализъ передъ дверями таинственной кумирни. Торжественный

тонь поэмы наполняетъ сердца любителей такимъ паоосопъ, вото-

рый исключаетъ всякую мысль о критическомъ разбоф. Восторгъ

слишкомъ часто не нуждается въ Это въ русской

жизни находить много Самые факты изъ этой

области, конечно, теперь позади насъ. Но не даромъ Петръ Медо-

варцевъ при первомъ нјкоторыхъ Никона гово-

рилъ—„дрожь веливая мя поикала и ужасъ на меня напалъ". Не

даромъ для нгВкоторыхъ ц'Ьнителей лирика Пушкина была „пустяч-

каии" въ съ uapeHieMb и одами Романовича. Не

даромъ разговорная русская рјчь• долгое время существовала подъ

именегь подлаго штиля. Было бы слишкомъ легкомысленно думать,

что время героическихъ одъ миновало; эти оды есть и теперь, только

онтћ живутъ въ новыхъ формахъ, приноровленныхъ ко вкусамъ и по-

требностамъ общества. Есть читатели, которымъ очень хочется и

героическихъ чувствъ, и героическихъ дЈлъ. Ихъ оскорбляетъ про-

стота: вычурный и напыщенный азыкъ ииъ нравится больше; они

не хотать правды: правда бЛдна, а возвышенный выинседъ ча-

руетъ ихъ яркостью и

Эта печальная слабость современнаго B006pazeHia, это старче-

свое джство явно обманывающихъ себа даеть опору со-

временной котораа мечтаетъ о „нечелойчески-ведичествен-

ныхъ дЈлахъ" и о нечелойческомъ страданьи. Въ то время, когда

романъ дл%нилъ и культурныхъ европейцевъ простотою и

жизненностью творчества, блјдная и анемичная русская 11093ia стала

кутатыя въ пелены, испещренныя таиться въ

потемкахъ, гдгћ все тайна и рискованная Если вта 11093ia

существуетъ, если пожинаютъ обильные лавры старые волхвы, кото-

рже первые заговорили языкомъ и

соийнно, что общество еще не разлюбило торжественныхъ аккор-

довъ. Vult decipi, ergo критика съ обычною угод-

ливостью преклонаетса передъ идолами рынка. Причудливые ми-