ТУРАЕВ. пгторпя ДРЕВНЕГО ВОСТОКА

когда-лпбо раньше Иудея подвергалась более сильному влиянию

Ck0ii цивилизации, как именно в ото время. А Так как господство ее означало отсут-

ствие национальной исключительности, то была открыта дверь п вообще всяким нлшт-

ниям. Слабые результаты попыток Езекпп были уничтожеш.1, шт в Иерусалимском

храме водворено идолопоклонство и мерзости, худшие «всего того, что делали Амо-

реи» (1V Цар., 21, 11). Самым ужасным было установление человеческих жертвопри-

ношений в честь ,Молоха, сам царь «провел чрез огонь» своего сына в долине !Сьг-

нок Хинномовых». Повидштмому, зги страшные жертвы отвечали настроению пе менее

страшного времени, полного крови, переворотов п политических потрясений. Один

из пророков этот эпохи (у Михея 6, 6 сл.) приводит слова, которые, вероятно, можно

было неоднократно слышать: «с чем предстать мне пред господом, преклониться

пред богом небесным? Предстать ли пред шт.м со всесожжениями, или дать ему пер-

ненца моего за преступление мое п плод чрева моего за грех души моей?» Напрасно

пророк увещевает: «О человек, сказано тебе, в чем добро и чего требует от тебя гос-

подь — действовать справедливо, любить дела милосердия 11 быть смиренным пред

богом твошм». Манаееля пролил много неповинной крови младенцев, а может быть и

пророков, по крайней мере предание говорит о муенмческой смерти Исатттт в его

время. Господствовала• ассирийская партия и при его сыне Аммоне (642—640), но

реакция с противной стороны теперь уже обозначилась, нашла себе доступ ко двору,

и царь пал ее жертвою. На престол был возведен восьмилетний Иосия (640—609),

попавший под влияние национальной благочестивой партии, оштравшейсн на Еги-

пет, который теперь опять воскрес и, под водительством сапсских фараонов, обещал

сделаться великой державой, в то время как Ассирия казалась неопасной: хотя еще

и царствовал Ассурбанппал, но уже орды северных варваров связали ему руки. По-

следовавшая после смерти его агония Ассирии еще более ободрила патриотов. Иосия

перестал признавать себя вассалом, он даже считал себя владыкой территории быв-

шего Израильского царства. Казалось, наступили обетованные времена, снова про-

роки заговорили о («дне Иеговы», как о времени прославления Израиля, о превра-

щении Иуды в царство Иеговы. Реформы, робко начатые при Езекии, теперь были

произведены более энергично и последовательно. В 721 г. в храме была найдена

«Книга Закона» (14 Цар., 22), повеления угрозы которой устрашили царя и народ,

очевпдно, лишь впервые услыхавших о них. По совету пророчицы Хулды (Олда),

царь объявил эту кнпгу государственным законником. Последствием ее принятия

было истребление языческих наслоении й обрядов, уничтожение служения на высо-

тах и на всех местах культа, кроме Иерусалима, празднование пасхи, не справляв-

шейся до тех пор во все время существования царства. Все священники, служившие

Ене Иерусалима, были переселены в столицу п помещены при храме, где им давали

содержание, но не подпускали к алтарю и употребляли на низшие должности. Все

это напоминает Второзаконие и дает нраво большинству ученых видеть в найденной

книге именно (Еновную часть так называемой пятой книги Моисея, явившейся те-

перь как нечто новое. Кроме сакральных предписаний, в этой книге есть достаточное

количество нравственных повелений в духе пророческой гуманности к бедным, си-

ротам, рабам, и таким образом идеи пророков восторжествовали, добились и государ-

ственной санкции. П,эследствиа того факта были неисчислимы. Прежде всеуо цент-

рализация культа облегчила контроль над религиозной жизнью и возвысила аначе-

ние иерусалимского духовенства. Признание только Иерусалимского, чуждого изо-

бражений божества, культа аакоиным, а неех прочих — идолослуи;ением, хотя бы

объектом их был Иегова, было равносильно обт,ивленному с законодательным анто-

ритетом отделению Израиля от язычников, и ато рааличие теперь резко проводитч.:п

в жизнь. Эта религиозная особенность укааннает на проникновение н сознание иден

церкви.

Реформаторы хотели видеть й себе тот благочестивый остаток, о котором говорил

Исаия. Благочестие царя и крах Ассирии, казалось. делали их перу бесспорной.

пгогочЕскор. ПВЈ1;КЕнПН

73

Когда падала Ниневия, ликованию не было границ, и оно довело до безумной по-

пытки оказать сопротивление гдыну Псаметиха —

Нехао Н (610—595), который захо•

тел принять участие в дележе ассирийского наследства п вступил в Азию. Резуль•

таты были такие, каких следовало встретив фараона При Мегиддо, Иосин

был разбит шт пал битно (609), Иудея сделалась вассалом Египта. Чрез три года

Нехао был разбит при Кархемшле п прогнан домоК великим сыном Набупаласара —

Навуходоносором П, и на горизонте понвилгн такой завоеватель, какого Иудея не

видала уже 60 лет. Ликование сменилось отчаянием. Одни поняли событие таким

образом, что Иегова бессилен, а потому нечего чтить его, другие — что ему неугодна

реформа Иосим и лушје вернуться к старине, иные, непоколебимые в своей вере,

считали все происшедшее последним испытанием, за которым уже последует обещан-

Ное царство божие — мировладычество Иуды. Преемники Иосии, его сыновья, цар-

ствовавшие один за другим: Иоаким с сыном Иехоуиею Седекия были люди мало

религиозные вообще еще при жизни отца (см. Софон, 1, 8) и легко примкнули к первым

двум категориям, перестав считаться с религиозной реформой. Но отт были п хоро-

ших отношениях и к людям третьей категории, которые верили многочисленным лже-

пророкам, предвещавшим погибель халдеев. Они не мешали царям сидеть спокойно

и говорили им угодное. Между тем действительность была ужасна. Иоаким уже в

606 г. должен был подчиниться Навуходоносору. Его восстание повлекло за собою

сначала Вторжение соседей (адомитнн, аммонитян и др.), а затем самого Навуходо-

носора в 597 г. Иоаким умер, Иехония был уведен в плен с 10 тыс. знатных иудеев.

Восстание Седекип было причиной разрушения Иерусалима 586 г. и «вавилонского

плена». Во все это время, несмотря на ужасы осады и очевидную грядущую гибель,

не переставали раздаваться голоса «пророков», поддерживавших царей в их безум-

ных предприятиях, ослепивших сограждан и указывавших на Египет. Среди этого

хора были одиноки голоса истинных патриотов и пророков, сознававших весь ужас

положения, всю безнадежность спасти народ, слепо устремляющийся к гибели.

Одним из таких немногих был великий И е р е м и я, человек образованный, проис-

ходивший из древнего рода в г. Анатоте. С проницательностью государственного

мужа, для которого тесно в какой-либо партии, он видел, куда ведет народ светская и

духовная политика его руководителей: «ластырт Многие разорили винограднгтк мой,

опустошили нас#едие мое, самый драгоценный участок мой обратили в пустыню не-

проходимую, п в запустении плачет он предо мною; нсн земля разорена 11 некому по-

заботиться о ней» (гл. 7, 26). Он обличает его за те же преступления, что и его пред-

шественнпки-пророкп, но делает ато еще более страстно сильно, пользуясь При

этом различными образами и прибегая к тем же уподоблениям (напр., подобно Осип,

приравнивая отступничество к прелюбодеянию). Что особенно от:1ичает Иеремию,

это личный элемент его пророчеств, делающий его наиболее трагическим из пророков.

Он убежден в безнадежности положения впдит единствепное средство спасти то,

что можно спасти,

— покориться халдеям, —

его не слушают, преследуют и едва не

казнят, подобно пророку урин. Даже сограждане его, анатотцы, «птцут дутпн его п

говорят: не пророчествуй о имени господа, а если нет, то умрешь в руках наши».

(11, 21). Правительство сажает его в тюрьмы, военачальники обвиняют в п,змене и

бросают в грязный ров; чуть .л1т не накануне катастрофы сам царь рал бы ему пове-

рить, да боится окружающих (гл. 38). Пророк сильно страдает, видя бесполезность

проповеди, испытывает душевные мученшн, предвкушая гибель горячо любимого

отечества: «Утроба моя, утроба моя! Внутри себя я чувствую боль, стонет сердце

мое, не могу молчать, ибо ты, душа мод, уже сдыгитпь боль, едып1ТшЬ звуки трубы,

клаки сражения» (4, 19). «Дочь народа моего, опонть себя нретпщем, валяйся

Тн•пле, оплакивай себя, как единственного сына, горько, ибо скоро пр.тдет губитель»

(6, 26). «Ужас об•ьнл меня. О, если бы голова моя стала воды и глада мои

иеточнктком е..лез — день ночь оплакивал бы н убитых из народа моего!» (8. М —23).

Эти подобные места сделали Иеремию пророком плача по граде Стоне и соединили