20

ТУРАЕВ. История ДРЕВНЕГО восТOКА

хронологии, она сделалась исходным пунктрм для установленпя системы египетской

истории. Манефон разделил сной труд на 3 части (бди): перван обнимала собой

династии I—Xl; вторая XII—XIX; третья ХХ—ХХХ. Хотя ато деление довольно

механично — почти по декадам, но все-таки оно дало мысль делить историю Египта

на три периода: Древнего, Среднего и Нового царств, что удерживается и до сих

пор, покоясь на культурно-историчес,ких основаниях. Точно также п деление каждого

периода на динас•цшт удержано до C11X пор. К сожалению, от труда Манефона мы

имеем почти один скелет. и притом такой, который более всего подвержен порче:

он состоит из имен царе1\ и дат их царствований, а всем известно, что имена и числа

более всего страдают в рукописях от переписчиков; между тем, в данном случае

мы их пмеем, по крайней мере, из третьих рук, пилена эти были непривычны для гре-

ческого уха. В виду этого, конечно, не приходится удивляться, что списки Манефона

далеко не всегда подтверждаются памятниками; напротив, то, что уцелело, несмотря

на все неблагоприятные обстоятельетва, убеждает в важности труда египетского

хронографа, хотя он и не может быть назван историческим в нашем смысле, и уже

в своем первоначальном виде не был свободен от хронологических погрешностей

и слишком зависел от легендарного материала. Сохранение его было бы прежде

всего ценно потому, что он отражает представления египтян времен Птолемеев

об их прошлом, затем оно было бы особенно важно для установления хронологии.

[Манефону посвящено большое исследование В. В. С т р у в•е, Манефон и его время

(Записки колел. востоковедов, тт. д 1V)]. Вавилонская культура нашла своего

аллпннстпческого историка в лице Б е р о с а (вероятно, Бел-риу-шу — «Бел его

пастырь» , жреца храма Мардука в Вавилоне, современника Хлександра В. ц

первых елевкидов. Он посвятил Антиоху Сотеру (281—262) свой труд ВаДоћш-

или состоящий из трех книг: в первой рассказывались мштфы до

потопа, во второй — излагались мифы и история от потопа до Фула (Тиглатпала-

сара в третьей — до смерти Александра Великого. Сведения свои керос черпал

из клинописных источников, и то немногое, что от него дошло, действительно под-

тверждается памятниками, и для нас в высокой степени ценно. Судьба его труда

подобна манефоновской: из языческих писателей им пользовались только продол-

жатель аполлодоровой хроники Александр Полигистор и Абиден. От них заим-

ствовалн цитаты из него Иосиф Флавий, Африкан и Евсевий. До нас дошли только

эти последние извлечения, сделанные со вторых рук и заключающие в себе сказания

о первобытных временах мира и человечества, о потопе, патриархах, о С1шахерибе,

Навуходоносоре и его преемниках, кончая покорением Вавилона Киром.

У евреев автором, соответствующим двум только что упомянутым, был И о с и ф

Ф л а в и й, о котором распространяться излишне п труды которого дошли пол-

ностью. Что касается финикиян, то до нас дошли отрывки большого труда, посвящен-

ного древностям и принадлежащего Ф л о н у, эллиннзированному уроженцу

г. Библа. Свой труд Филон пустил в обращение под именем С а н х у н и а ф о н а,

какого-то древнего фпникийского мудреца. Он был насквозь проникнут эвгемериз-

мом, но составлен, хотя и в позднее время (при Адриане — П в. н. э.), может быть,

по туземному сочинению лица, которому был доступен богатый доброкачественный

материал. Эвгемеристическая тенденция сильно вредит книге и затрудняет пользо-

ванне ею, но многие данные ее подтверждаются новыми открытиями и она необходима

для псторпка. До нас дошли отрывки из первой книги, содержащие космогонию

и мифы; сохранены они Евсевием в его из религиозно-

полемических целей. См. мош книжку «Остатки финикийской литературы». Спб.Д9О3.

4ttt.a

история НАУКИ

азработка источников исторттп Древнего Востока могла начаться только с памят-

ника, доступного до открытия клочен к пониманию египетской и вавилонской

ппс,ьменностп — с библии. Еще в 1753 г. врач Людовика Жан Астрок обра-

тпл внимание на то, что в пятикнижин имя бон-;ие приводится то в форме Элохим, то

Иегова (сб. Яхве), повидимому, без последовательности, но иногда в соответствии

с тем, что некоторые повествования приводятся в двойной форме (напр., рассказы

о творении, о потопе т. п.), представляя различия в религиозном миросозерцании,

а потому относясь к различным временам кругам. Таким образом, Пятикнижие

представляет переработку двух источников третьим — редактором. В 1798 т. Ильген

указал, что алохистическая часть неоднородна, среди нее имеется более новый

слой, который впоследствии был назван священническим кодексом. Он заключает

в себе священнические законы Исх. 25—31, 35—40, значительную часть книг Левит

и Чисел, предваряя все ато сказанием о творении (Быт. 1, 1) и потопе. Граф, Вель-

хаузен (1878) и Реус считают ату часть самой новой и возникшей уже во времена

после вавилонского плена, приводя ее в связь с реформой Иосип в 621 г., произве-

денной после открытия в храме Книги закона, которую они (пожествлнют с Второ-

ааконпем. С точки зрения этой книги обработаны так наз. исторические книги ветхого

завета, в основание которых легли источники первостепенного значении, каковы

героические песни, аттические повествования, предания о местных святынях, списки,

семейные хроники п т. п. И здесь первоначально общей редакции предшествовали

памятники, восходящие к пеговисту и злохисту.

W е 1 h а и s е п, Рго1едотепа 7„.и• Geschichte 1smeIs. 6 изд. 1905 (русск. перевод

Н. М. Н ик о ль с к о г о, 1909). Ему возра;кает R i t t е 1, Geschichte Д. Volks

Кгае1. 3 изд. 2 тома. 1916. Die alttestarnentliche Wissenschaft. 2 изд. 1912. Наглядно

представлены составные части библейских книг, будучи напечатаны на разно-

цветных частях бумаги (еврейского текста п английского перевода) в редакции

Н а и р t, так называемой радужной библии: The sacred 1300ks 0f the Testament.

1895—7. 20 вьгп. Пергводс обширным комментарием в изд. Die Schriften des A1ten

Test,aments. G6ttingen, 1911. F г . В а и т д t е 1, Elohim ausserhalb d. Penta-

teuch. (Beitr. z. Wiss. v. А. Т. вып. 19). Leipzig, 1914.

Интерес к Египту не прекращался у греков после Диодора, и находи:шсь люди,

умевшие узнавать кое-что даже из египетской грамоты. Мы, напр., знаем, что в эпоху

Римской империи жил какой-то Гермапион, толковавший египетские надписи на

обелиске, попавшем н Рим. Из цитаты у Аммиана Марцеллина видно, что он верно

читал эти надппси (17, 4, 17—23). Имел довольно близкие к действи;гельности

представления Климент Александрийский. В конце 1 У в. н. 0. жил Гораполлон,

оставивший большой трактат об иероглифах. Он объясняет их идеографически, что