170

РУССКАЯ жиропись.

появились его картины „Приходь колдуна на свадьбу“ и „Разд%лъи, усп%хъ его

быль огромный, и критика, не задумываясь. ставила Максимова рядомъ съ самыми

блестящими изъ передвижниковъ. Талантъ Максимова жив%е Морозовскаго;

для него народъ и деревня не c06paHie натурщиковъ и мертвыхъ предметовъ,

съ которыхъ нужно только аккуратно списывать. Онъ видимо зналъ, что изо-

бражалъ, и поэтому его сложныя сцены им%ютъ характеръ не случайныхъ фо-

тографическихъ снимковъ, но типичныхъ бытовыхъ документовъ. Однако, въ

смыслВ живописи и эти вещи далеко не высокаго качества: нарисованы только

прилично, написаны съ ум%реннымъ искан:емъ правды въ краскахъ. Впрочемъ,

въ 70-хъ годахъ техническое совершенство считалось слишкомъ ненужнымъ,

чтобъ кто-нибудь изъ художниковъ пожелалъ на него обратить вниман!е. Ужъ

если РЬпинъ при всемъ своемъ громадномъ колористическомъ талант% не

всегда создавалъ истинно-прекрасныя по колориту и живописи вещи, то, разу-

м•Ьется, отъ такихъ художниковъ, мелкихъ и скромныхъ, какъ Максимовы нечего

ожидать чего-либо очень хорошаго въ этомъ

хим.

АКЪ оно ни странно, но, думая о живописи шестидесятыхъ и семидесятыхъ

годовъ, мен%е всего приходить на уиъ главный художественный д%ятель

того времени—Крамской. Однако, если разобраться, то окажется, что оно вполн

%естественно. Значен\е Крамского выразилось не въ его картинахъ. Крамской

быль бол%е художникомъ на словахъ, въ теор1и, нежели на д%ль въ творчеств%.

РВпинъ описываетъ его намъ какъ разъ въ эпоху Художествен-

ной артели и выставляетъ его чуть ли не какъ пророка: „kakie глаза! не спря-

чешься, даромъ что MaJIeHbkie, с%рые, св%тятся... Какое серьёзное лицо, но го-

лось пр1ятный, говорить съ Ну и слушаютъ же его! Онъ говорить

какъ•то торжественно, аля ВСЂСЪ. Вотъ такъ учитель! Его приговоры и похвалы

были очень ввски и производили неотразимое д•Ьйств1е... Часто онъ увлекалъ

въ какой-нибудь или моральный спорь и тогда. мало по малу,

публика настораживала уши, сл•Ьдила и принимала участ1е въ обще-

ственныхъ интересахъ. Онъ завлад%валъ общимъ вниман1емъ•. Весьма в%роятно,

что не будь Крамского, не было бы и 9 сентября 1863 г., не было бы ни ма-

новаго направленјя, ни, пожалуй, самаго такъ какъ

разбросанные, безъ стойкихъ безъ программы, талантливые мо-

лодые художники разс•Ьялись бы, прошли бы незам%ченными, остались бы безъ

вл1ян1я, постоянно твснимые и гонимые всесильнымъ академизмомъ и всякой

пошлостью. У мь и энерг1я Крамского объединили ихъ вс%хъ въ одно цЬлое,

дали ихъ намЬренЈямъ одну общую, опред%ленную ц%ль, выработали для нихъ

хотя и узкое и неглубокое, но все же живучее (по крайней на

время) и ясное, за можно было стоять, на которое можно было ссылаться.

Однако, самъ Крамской быль выше этого въ этой относитель-

ной недосягаемости его взглядовъ для другихъ, разу“ется, и крылась отча-

сти его сила. Для Крамского все не сводилось кь нравоучительной пропов%ди

и кь пот%шнымъ разсказамъ изъ жизни. Въ немъ жиль иной, бол%е

идеалы онъ первый, посл% Иванова, среди русскихъ художниковъ, серьезно

вникъ въ глубины исскуства. Для него было ясно философское искус-

ства и онъ съ большимъ пониман\емъ относился кь его формальной сторон%. Но