— 58 —

не столь писатели, постоянно терп%ла вся

текущая печать. Такъ, напр., романъ Загоскина „Асколь-

дова могила“ быль переданъ на разсмотр•Ь1йе- духов-

ной цензуры; такъ, В. И. Даль подвергся строгому

выговору и писать за то, что въ одномъ

изъ его разсказовъ не можеть поймать во-

ровку; такъ, И. С. Аксаковъ принуждень быль оста-

вить службу за то, что не хотВлъ отказаться отъ поэ-

Ли; и подобныхъ примавровъ можно бы указать мно-

жество. Приведу изъ интересныхъ записокъ А. В. Ни-

китенко, долго бывшаго цензоромъ и всячески старавша-

гося защищать права литературы, разс.казъ о томъ,

какъ онъ пострадалъ изъ-за сущихъ пустяковъ. Графъ

Клейнмихель пожаловался Государю на

мгЬста въ одной пов%сти, напечатанной въ Сынт

Отечества.

„Я васъ спрашиваю; чвмъ дурна фигура воть хоть

бы этого фельдъегеря, съ блестящимъ, но-

вымъ эксельбантомъ? Считая себя военнымъ и, что еще

лучше, кавалеристомъ, господинъ фельдъ-егерь имев-

еть полное право думать, что онъ интересенъ, когда

побрякиваетъ пшорами и крутить усы, намазанные

фиксатуаромъ, котораго розовый запахъ обдаетъ и его

самого и танцующую съ нимъ даму“... „ЗатВмъ пра-

порщикъ строительнаго отряда путей съ

огромными эполетами, высокимъ воротникомъ и еще

высшимъ галстукомъи

Цензоръ за пропускп этихъ меВстъ быль посаженъ

на гауптвахту, такъ какъ „неприлично нападать на

лица, ко двору и на офицеровъд 1).

Если тяжело было литературы вообще

при такомъ характереВ цензуры, то особенно трудно

приходилось печати. Правительство обра-

щало усиленное на журналы и газеты.

1) Записки и дневинкъ А. В. Никитенко, 1, 435—436.