— 80 —

ства, ибо безъ нея общество лишается а пра-

вительство лишается всего общественнаго ума. Но

если бы да.же это было неправдою, то и тогда вредъ

быль бы неисчислимъ. Честное перо требуеть свободы

для своихъ честныхъ даже для своихъ чест-

ныхъ ошибокъ. Когда, по милости слишкомъ строгой

цензуры, вся словесность бываетъ наводнена выраже-

низкой лести и явнаго въ

политическомъ и честйое елово мол-

читъ, чтобы не м%шаться въ этотъ отвратительный

хорь или не сдВлаться предметомъ по своей

прямодушной рвзкости: дЪятели отходятъ отъ

девла, все поле предоставляется продажнымъ

и низкимъ душамъ; душевный развратъ, явный или

кое-какъ прикрытый, проникаетъ во всрВ

словесности; умственная жизнь изсякаетъ въ своихъ

благороднеЬйшихъ источникахь, и мало-по-малу въ обще-

ствгВ растетъ то кь правдо и нравствен•

ному добру, котораго достаточно, чтобы отравить ц'Влое

110k0JI'hHie и погубить за нимъ

Takie примыы бывали въ и ихъ должно

C03HaHie новыхъ потребностей времени, ясныя ука-

со стороны предшествующаго опыта,—все приво-

дило кь мысли о необходимости преобразовать поста-

о цензур%. Въ 1857 г. Высочайше

приступить кь новаго цензурнаго устава.

Въ 1859 г. быль составлень проектъ устава, представ-

въ общемъ лишь сводъ д%йствовавшихъ пра-

виль 1). Но д%ло снова затянулось. Съ одной стороны-

запросы времени ставили дВло шире, съ другой сто-

роны, продолжали д%йствовать въ цензурной

привычки, взгляды. Вопросъ не быль

еще вполн•ь ясень для вс%хъ.

1) См. „Объяснительную записку кь проекту новаго цен-

аурнаго устава 1859 г.“.