— 250

тивноиъ случађ, если бн онъ быль составлень и обдунанъ

на досуггЬ фидоеофомъ-реформаторомъ, то за виУь нужно было

бы признать, вань нечедойческую жестокость, такъ и не-

человјчесвую несправедливость. Въ самомъ ОЛ'ђ, ни одинъ

изъ подобныхъ проектовъ же отличается такими кровавыми

чертами; нигдгВ и въ Ойствитедьности не оказывается до

такой степени homo homini lupus: И эти черты характе-

ризуютъ не одно новато порядка, но и продол-

zeHie и его. Члены общины стоять относительно

Вхъ, которые не принадлежать кь ней, не ваксь равноправ•

ные граждане и друзья, а кань враги, одни—побјдители,

Одни управлають государствомъ,• дру-

Tie—M0TYTb быть только управлаеиы; одни собираютъ подати,

— могутъ только платить ихъ; одни, не

капиталовъ, пользуются ими, какъ необходимые наслыники,

— собираютъ эти капиталы, но не могутъ распоря-

диться тми по своей волј•, одни тоЛько пожинаютъ,

только сјютъ. Очевидно, идеа справедливости во всей этой

общественной нарушается самыцъ возмутитель-

ныиъ образомъ. Нечего и говорить, что подобный планъ осу-

ществленъ быть никогда не могъ; онъ противень такой macct

сдраведдивыхъ интересовъ, которая нашла бы въ всебј до-

статочныя силы для собственной защиты. И собственно го-

воря, заговору Бабёфа, равно какъ и самому его проекту,

дали гораздо больше 3HaqeHia, чјиъ онъ заслуживалъ. Бабёфъ

и его соучастники были мечтатели, которые

въ додумались до сердитыхъ проектовъ; до испол-

HeHiH этихъ проектовъ никогда бы не дошло; это были только

слова и слова, не по себ никакого слјда. Саинй

процессъ Бабёфа и его соучастниковъ остался мало заВ-

ченнымъ въ общемъ жизни, котораго онъ нисколько

не нарушилъ. Арестъ Робеспьера произвелъ B0JHeHie въ па-

рижскомъ и нашлись люди,

для его защиты; арестъ Вабёфа не вызвалъ ни протеста, ни

не смотря на все благъ, общан-

ныхъ Бабёфомъ простому народу. Простой народъ, съ его