131

своего господина. Холопство принимаеть новый отвнокъ; въ за-

стЈНК'Ь мучитса рабъ-гражданинъ, доблестно исповгЬдующТ свои

воззуъта. Пусть же художники, увлеченные этииъ

сюжетомъ, покажутъ намъ, съ ПЕИИЪ страстнымъ вјрноподданни•

чесвимъ чувствомъ смотрјлъ Шибанрвъ въ очи цара, пронзив-

шаго жеЈломъ его• ногу; пусть они нарисуютъ наиъ, съ вакимъ

затаенннмъ• входить онъ въ литовскш.шатеръ из“н-

нива-кназа.

Тавъ умерь Шибановъ стремянный!

Да, такъ безсмысленнб умерь рабь въ самомъ рабсвоиъ этого

слова, человјкъ, отчизну на холопскую угодливость,

своего законнаго владыку на измјнника, выннй рабь чужой не-

правды и насильникъ надъ своею совјстью! Допустимъ невозможное

Рабы-германцн въ римсвихъ иногда хо-

дили войною на своихъ соплеменниковъ: сзади ихъ были розги лик-

торовъ и мечи ветерановъ; и вдругъ сенатъ узнаетъ, что часть гер-

панскихъ рабовъ motu proprio составила отдјльную когорту дла

войны съ своими отцами и братьями, чтобы угодить своииъ госпо-

дамъ и доказать имъ свою „рабскую Арность“. Неужели и этотъ

„подвигъ" поэтъ уМнчалъ бы своимъ восторгомъ?

Добродјтелей у Шибанова много: рабская Мрность, полная

доходящее до

запечатлјнный смертью; но не два ли здЈсь Шибанова, которые

другъ съ другомъ не и“ютъ ничего общаго? Попробуамъ примирить

ихъ. Допустимъ, что Шибановъ не зналъ письма Курб-

скаго и только дьяки открыли ему глаза. Но онъ знадъ, что его

вдуть муки; послј этого письма онъ спокойно смотритъ на Гроз-

наго и въ застђнк•ћ славить своего учащихся

юношей, конечно, будеть полна серьезности и торжественности, ибо

эти тонн, несомн%нно, звучать и въ поэта; подвигъ плјняетъ

молодое B006pazeHie; не до анализа молодой мысли, обвјанной высо-

кими чувствами и величавыми образами. Но въ свое время звучныя

строфы откроютъ затаеннуш въ нихъ неправду; вдумчивость пока-

жетъ, что здћсь красота только плотный покровъ, подъ

собою невозможную схему. Мдння джи!.. Тамъ, гд'ь рабство враж-

дуетъ съ любовью кь родинј, поэтъ однимъ порывомъ