143

путался простыхъ и понятныхъ для всјхъ искушетй, порабощаю-

щихъ женское сердце; онъ не побоялся оттђнить чары донъ-Жуана

любовью такой женщины, которая, повидимому, не СЛИШЕОИЪ доро-

жить своею обовью. У пушкинскаго донъ-Жуана нтЬтъ ни грозя-

щей дуги бровей, ни насмшливо-суровой черты возлј губъ, ни глу-

бокоиысленной все таки намъ ясно, что не любить

его было трудно. Въ Лау1Њ Н'ђтъ изысканнаго благородства, но не

въ каждомъ женскомъ сердцј мы начеиъ любовь, какую давада

она донъ-Жуану.

..А диеко, на сОерВ—въ Парить—

Быть можеть, небо тучами покрыто,

Холодный дождь идетъ и вВтеръ дуеть.

А ночь въ Севильђ была тиха, полна ароматами • лимоновъ и лав-

ровъ, озарена яркой луной! И за спиной Лауры стоядъ донъ-Кар-

лось въ ласки отъ веселой красавицы! Сколько правды.

простоты и нђжности въ этомъ короткомъ вздохЈ! Выстро и

вольно рвутся изъ души Ойствующихъ лицъ Пушкина Eop0TEiH,

отрывистыя фразы; эти люди—живы и просты, .вавъ жизнь, какъ

искусство. Полный неудержимаго веселья, легкомысленно

обо всеиъ, кром своего счастья, юный грандъ зоветъ кь

c,e6'h на свой праздникъ ненавистную статую, вблизи которой тать

много плакала донна-Анна. СКОЛЬЕО счастьа въ меч“ поэта! Сколько

въ простомъ и до дна ясномъ!

Поищиъ подобныхъ же ш;риховъ и въ донъ-Жуангђ гр. А.

Толстаго. ЗОсь этотъ типъ, повидимому, долженъ быть еще проще

и понятйе; не дароп же поэть дважды и надолго запираетъ донь-

Жуана въ его дворцј и заставляетъ маркиза исповђдываться предъ

читателями. Чего легче п@нять человђва, который говорить все, что

происходить въ его душм Увы, и искренняя испов'Ьдь бываетъ

иногда непонятнђе хитрыхъ загадокъ и сложныхъ

Жуанъ не знаетъ, какое чувство будить въ немъ донна-Анна. Ко-

нечно, не любовь; любовь — ложь; онъ несомнјнно понимаетъ это

чувство; въ ней становится понятнниъ „чудесный строй законовъ

всјхъ сокрытое начало“; и ни одна женщина такой

любви ему не давала; и онъ упрекаетъ жещинъ въ измјнгђ, въ об-

май д лжи, приходить въ яроёть и сердится на любовь. Но въ его