— 50 —

Изъ другихъ отрывковъ видно, что и тутъ побудительной

причиной вознегодовать на людей было въ нена-

дежности и предательствЈ друзей. Кром'Ь того встр'Ьчаемое

у Подлукса самого о монотроп'Ь, кото-

рый отождествляется съ мизогиномъ (ненавистникомъ жен-

щинъ), заставляетъ предположить, что кь особенностямъ ха-

рактеристики перваго же мизантропа, выведеннаго въ сце-

ническомъ принадлежало одно изъ наибошВе

болгћзненныхъ нелюдимости,—боязнь женщинъ.

Въ то время какъ (начиная съ Мольера) по-

пытки даннаго характера ставятъ ce6rb не

рвдко долгомъ смягчать слишкомъ pMki11 черты мизантро-

проблесками любви кь избранной женской личности, и

въ этой непослвдовательности своего герон видятъ ботве

правдивую, человеЬчную черту, — древность любила изобра-

жать и Тимона и всеЬхъ ему подобныхъ больныхъ людей —

больными насквозь, безъ просвВта. Отрицательное, комиче-

ское должны были производить эти свиргвпые

меланхолики, упрямые, 6'ЬшенЫе, угрюмые, среди всего

склада жизни, стремившагося кь и мудрой умгЬрен-

ности,—и потому они и должны были оставаться въ ту пору

чисто комическими личностями; изображая такой характеръ,

актеръ долженъ быль скрывать лицо свое подъ одною изъ

употребительныхъ жљвныо масокъ, на которой рельефными

чертаци обозначались личныя складки, свойственныя страсти

съ такимъ то поверхностнымъ noHcHeHieMb его осо-

бенностей мизантропъ совершилъ свое BcTynaeHie на евро-

пейскую сцену.

И личность Тимона, и это его

характера на много ввковъ укоренилось въ литературной

практикј. Нужно-ли было кстати сличить какого нибудь чу-

дака и брюзгу съ подходящимъ оригиналомъ, всегда прихо-

дила на памятћ) Тимона, и именно въ Плутарховомъ

ея имя этого аеинянина стало почти нарицатель-

нымъ. Переработки его чрезвычайно рВдко

осмгћливались отступать отъ своего образца; наибодве су-

щественнымъ можно бы считать замыселъ