— 103 —

у Тимотео оттеВнокъ и представдяютъ его себ'В

гораздо 60.ybe непосредственной, почти искренней натурой 163).

Но и это раздумье въ своемъ родв то-же Фарисейство; Ти-

мотео хитрить съ самимъ собой; rrocurhJ\Hie отголоски сошь-

сти онъ загдушаетъ въ себ'Ь этими ссылками на свою мни-

мую чистоту душевную и нарушенное . ду-

кавымъ человВкомъ, который въ добавокъ чуть не олицетво-

peHie самого демона, столь идущее кь монашескому Mipoco-

Что онъ и прежде, подъ (%нью своей кедьи, быль

такой-же Олецъ, и не наслаждался блаженной безмятеж-

ностью, въ томъ порука его сцена съ мгЬщанкой; и прежде

онъ обманывадъ по мелочамъ

, — и теперь разница лишь

въ поля Да и житейская у

него сложилась вполн'В цгВльная, основанная на

ограниченности людской и удобства ее эксплоатировать, —

Философйт, въ которой нельзя не видевть тяжкаго удара, на-

носимаго авторомъ всему строю современнаго ему катоди-

чества. Тимотео рвшилъ про себя прежде всего, что „встВ

женщины глупы, что не лишенный здраваго смысла,

можетъ сдјлать все изъ нихъ и прослыть за мудреца, какъ

въ царствгЬ сшЬпыхъ“, — и поэтому главные свои

успгЬхи онъ основываетъ на одурачиваньи женщинъ. Говоря

съ ними, онъ пускаетъ въ ходь и довольно дешевую казуи-

стику, и ссылки на Священное и нравственныя со-

и молитвы съ B03l(OaHieMb очей кь небу. Мы

видимъ его на Д'В.тћ въ подобномъ маневррв,

— изъ него сло-

жидась лучшая, хотя и наиболгЬе циническая, сцена во всей

(актъ З, сц. 11), обрисовывающаа данное

немногословными, но сжатыми и мелкими чертами. ЗД'Ьсь

снова близкое сходство и со сценой Тартюта и Эльмиры,

и съ уговорами Масетты и съ аббата въ но-

велшь о Ферондо. Тимотео искусенъ въ про-

ступка чистотою онъ уб'Вждаетъ скдо-

ниться на передаваемое имъ и доказываетъ,

что если согргвшитъ она, то только Т'Ьломъ, а не душой.

165) Си. Каейна, Geschichte des Drama's, IV, 444.