116 —

они заботятся о подобающей обстановкв, облекаются въ

костюмы, кь ихъ роли, глава шайки, Монтюпръ

„нанимаетъ домикъ, обставляеть его самой скромной мебелью

и заказываетъ себ'ћ черное платье, сутану, и длинный пдащъ.

Любовница его, Едена, одгЬвается благочестивой старушкой

и прячетъ свои волосы подъ старушечьимъ чепцомъ; напер-

сница ея, Mendez, оолась старицей (b6ate), изъ подъ го-

ловного покрова выставила прядь СВдыхъ волосъ и воору-

жилась массивными четками“. Когда всгь эти

окончены, сообщники приступаютъ кь Олу. Монтюпръ

показывается на улицеВ въ своемъ мрачномъ и идетъ,

скрестивъ руки и опуская глаза при вишь женщинъ. Время

отъ времени раздаются набожныя его; b6ni soit

le saint sacrement de l'Autel et la bienheureuse conception de la

Yierge immacul6e, кричитъ онъ зычнымъ голосомъ. Кругомъ

него сходится толпа; онъ собираетъ вокругъ себя дгВтей,

которыхъ научаетъ подобнымъ же возгласамъ и гимнамъ.

Вскор'Ь его, поддерживаемыя шарлатанствомъ ос-

тальныхъ его сообщницъ, уввнчиваются успжомъ; извгвст-

ность pbre Martin (какъ онъ прозвалъ себя) возрастаетъ, кь

нему на домъ стекаются богомольные люди, приносн по-

Шарлатаны днемъ молятся и вздыхають, но

рано вечеромъ запираются у себя и всю ночь проводить

въ кутежахъ. Но прошлое, такъ ваботливо ими скрываемое,

однажды едва не всплываетъ; одинъ изъ свидеВтелей уличныхъ

Монтюпра узнаетъ въ немъ одного изъ ловкихъ

мадридскихъ плутовъ и грозно обличаетъ его, кь вели-

кому толпы. Но Монтюфаръ находчиво бросается

кь ногамъ обличителя, осыпаетъ его кается

въ гуЬхахъ, приводить его въ и благословляетъ

его, — и этимъ увеличиваетъ въ глазахъ народа 06aHHie

своего подвижничества. Эта посд•Вдняя сцена выоляется

своей живостью и драматизмомъ изъ всего эпизода новеллы,

который подходить вообще лишь главными чертами кь нашему

основному типу. Монтюпръ не келейный паразитъ, не T0Hkih

притворщикъ, а и уличный промышленникъ,

d6vot de place, какъ метко назоветъ потомъ такихъ людей