106

промахъ, свойственный вс“Вмъ не въ мгЬру усерднымъ

моралистамъ, солавъ изъ своего Ипокрита почти резонера,

который то и Д'Вдо обнажаетъ передъ нами всю свою душев-

ную черноту. Какъ будто уже прибдижаясь кь модьеровой

пьесеЬ самою обстановкой, въ которой выводить своего лице-

M'hpa, Аретинова уже благодаря этому резонерству

далеко остается позади ея, тћмъ бошВе, что въ ней отво-

дится далеко не посшВднее мјсто продажности героя, и сатира

не забирается глубже характеристики клерикальной жадно-

сти; скользя по сущности вопроса, она создаетъ изъ Ипокрита

лицо исключительно комическое, возбуждающее насмрВшку,

а не порою кажется, какъ будто Ипокритъ

самъ пот%шается, дурача легковеЬрныхъ слушателей или

декламируя свои надутыя Фразы. Sono ип vermicello

in grado, та gran Demonio пена caritade, говорить онъ про

себя, постоянно драпируясь этой добродгВтелью мйдосерјјн и

любви. Ему даютъ въ видев взятки перстень, и онъ беретъ

его преспокойно, приговаривая только, что не слвдуетъ

отказываться отъ добраго (поп si dee refiutare la carita).

Въ другой разъ, завидоъ золотын монеты, предназначеннын

ему, онъ разыгрываетъ роль простака, не имыщаго даже

о деньгахъ. „Che sono спрашиваетъ онъ.—

Ducati larghi.—Che bei frutti! „восклицаетъ онъ въ простодуш-

номъ но беретъ ихъ. На росказни о своемъ по-

движничествгв онъ не скупится, а напротивъ щеголяетъ

ими, какъ щеголяетъ и всею своею внјшностью кающагося.

Онъ разсказываетъ наприм. о великихъ кото-

рымъ подвергадсн онъ въ плотской любви, о

томъ, какъ онъ дрожадъ передъ Вельзевуломъ и т. п.

между тјмъ мы узнаёмъ кое-что изъ его прошлаго, что не-

совсјмъ подходить кь этому Одно изъ

второстепенныхъ д'Ьйствующихъ лицъ въ Джемма,

что-то въ родгЬ Масетты, найдя, что въ дом'Ь Лизео ен

какъ паразитки, уже занято, узнаетъ въ Ипокритв своего

стараго знакомаго, который ей хорошо извгьс.тенъ быль,

какъ проходимецъ. Однимъ словомъ, у Аретинова

Ипокрита не монашеское, а чисто Mipuoe прошлое; уже не