10

писанному верховнымъ государемъ “ ' (Ши-цзинъ, часть Ш, глава 1,

ода 7). Изъ приведенннхъ выдержекъ (число которыхъ мы иогли

бы и увеличить) явствуеть, что въ древнихъ

китайцевъ Шанъ-ди съ одной стороны отождествлялся съ небоиъ,

ИЕЪ чгђиъ-то неопредђленно понимаемымъ, а съ другой являлся

наблюдающимъ за людьми, награждающимъ однихъ и наказы-

вающимъ другихъ, являлся способнымъ вразумлять людей и ждать

ихъ способныиъ выриать свою любовь и свой

гнјвъ, способнымъ ви$ть, слышать и даже говорить. Если

миео-иоэтическое noHaTie объ Янъ, какъ элемент) дуализма, за-

слонялось у древнихъ витайцевъ о неб, то посгћд-

нее въ свою очередь становилось образомъ Шанъ-ди, верховнаго

государя, обладавшаго многими человЈческими аттрибутами. Яв-

дядся-ли образъ Шанъ-ди антропоморфнымъ? Не знаеуь,—

на это Н'ђтъ прамыхъ Но что законченный антропо-

морфизмъ быль возможенъ, въ томъ не сомнјваемся, кань по от-

не допускающихъ этого причинъ и обстоятельствъ, такъ

и по намекамъ на это, сохранившимся въ миеахъ и легендахъ.

Вјдь, разсвазывается же, напр., о тянь-цзуй (42), „пьяномъ неб“ ,

т. е. пьяномъ государь неба, вакъ онъ услаждалъ князя Му-

гужа, правившаго (658—620 г. до Р. Х.) ухЬломъ Цинь, не-

бесною музыкою и даровалъ ему грамоту на землями

всего Китая. Если антропоморфизмъ Шанъ-ди не доведень въ Шу-

цзин'ђ и Ши-цзинуВ (а тјмъ въ другихъ

книгахъ) до конца, это обусловливается и объясняется обстоятель-

ствами самаго указанныхъ ЕНИГЪ на

вая идеалы, не было склонно по-

кровительствовать миео-поэтической китайскаго народа.

полу-антропоморфный обликъ Шанъ-ди, этого всегда пер-

венствующаго объекта въ государственной Ки-

тая, въ рядф посшђдующихъ В'ђковъ не только не дополнялся недо-

стающими антропоморфными чертами, но, въ силу позитивныхъ тен-

того же затемнялся, стирался и уступалъ

Мсто о царственномъ неб'ђ, отвлеченно и неопре$ленно

понимаемомъ. Вотъ почему въ сфергЬ такъ называемой