моего крестьянинъ Яковъ Тимоееевъ на мельницу для хл%ба,

11 за онымъ крестьяниномъ увязалась собака дворная, сука, которая

отъ онаго крестьянина отстала подъ деревнею Слободою, и, той деревни

умышленно, невъдомо съ какого виду, крестьяне, загнавъ собаку на за-

дворку съ поля, убили до смерти, и при ономъ бить% оная сука выкидала

семерыхъ щенять, отъ чего мнеЬ нижайшему отъ оныхъ крестьянъ не

малая обида и paaopeHie». Спиридовъ просилъ «оныхъ крестьянъ допро-

сить и по сил± Уложенья, какъ за показанную собаку, такъ и за щенюъ

взыскать». Воевода посттЬшилъ исполнить просьбу пом±щика и началь

д±ло противь крестьянъ1).

Уголовныхъ процессовъ, въ которыхъ обвиняемыми являются

дворяне, было немного, а тЬ, которые им±.тш мьсто, оканчивались для

нихъ значительно болве счастливо и благополучно Ч'Ьмъ, если бы на ихъ

были недворяне: простая ссылка, а то и полное освобо-

отљ что постигало ихъ тогда, когда посадскаго или

крестьянина приговорили бы кь плетямъ, кнуту, каторгЬ, а въ до-Елизаве-

тинское время и кь смертной казни. И главной причиной всего этого

было не м±стныхъ властей, не кумовство воеводы или

съ губернаторомъ, а общее HarrpaBJIeHie внутренней по-

литики д±лавшее дворянъ не только привилегированнымъ, но

хЬйствительно господствующимъ въ прямомъ смысл% этого слова со-

cJ10BieMb: окончательное 3aBoeBaHie дворянствомъ господства въ поли-

тической и частной жизни страны быстрыми шагами пошло посл± кончины

Петра и крушељйя его сдвлать изъ бюрократическое

государство по рецептамъ западной науки. Я не говорю зд±сь о

дворянства на дьлъ въ столицЬ, о его на ходь русской

политической но надъ частной и обществен-

ной жизнью дворянъ второй и третьей четверти XVIII в±ка, въ частности

надъ фактическимъ между дворянами и уголовнымъ судомъ

того врементт, приводятъ кь непоколебимому въ томъ, что нф-

которыя изъ личныхъ дворянъ, дарованныхъ жалованною

грамотою Екатерины II, въ рохЬ, наприм±ръ, отъ т±лесныхъ

фактически устанавливались понемногу, обычаемъ, въ эпоху,

пос.ттЬдовавшую за Петра Вешжаго.

кь судьямъ и суду, медленность судопроизводства, еще

удлиняемая преднам±ренной волокитой, и несправедливость,

лежавшая въ самой основ± д±ятельности суда, порождали недовольство,

которое можно рьшительно назвать всеобщимъ. Оно ярко отражалось

въ наказахъ 1767 года; н±тъ, кажется, ни одного изъ нихъ, кром± разкЊ

пресловутаго наказа Юрьево-Польскаго дворянства, который бы не жало-

вался на судъ. Просијш устранить волокиту и

просил, чтобъ въ судеЬ не только отъ скверной брани

н своеручныхъ драть, но и постороннихъ

1) Клин. воев. канц., оп. 3, вяз. 9, д. 122/234.