— 38 —

Пушкинъ ошибся, думая, что при стро-

гости цензуры будутъ существенно облегчены; очень

скоро онъ Бестужеву признавался въ этомъ: „я ду-

малъ, что цензура ваша поумнВла при ШишковеВ, но

вижу, что и при старомъ по старому?“ 1). Ошибся

онъ также, когда говорилъ, что „на поприиф ума

нельзя намъ отступать“... Ему самому пришлось жес-

токо страдать подъ гнетомъ нВсколькихъ цензуръ въ

послеЬдующее время.

Пушкинъ во второмъ цензору прямо гово•

рптъ, что Шишковъ вигВсй со всгВми литераторами

свтовалъ на цензурные порядки при кн. 1'о.тицынВ.

Мы им%емъ записку Шишкова о цен-

зуреВ (1822 г.), въ которой читаемъ:

„Цензура должна быть ни слабая, ни строгая; но к ъ

сему должно еще присовокупить: и разумљющая силу

языка; ибо безъ сего она будетъ препятствовать усп•В-

хамь просввщетя, а иногда сама, черезъ

того, что само по было невинно, сдфлаетъ оное

виновнымъ. Нужно ли показать тому изъ многихъ хотя

одинъ прим%ръ ?... Сочинитель пишетъ:

• . .О дай мнв, другъ, дай крылья серафима!

МН'В грустно на земл%!

Цензоръ не пропустилъ и вычернилъ слово сера-

Фима. Можно ли такимъ образомъ с%снять писателей?

Какая бВда просить крылья серафима, чтобы взлетВть

на небеса? Да на какихъ же другихъ крыльяхъ можно

куда вознестись? ВсВ народы на всуВхъ языкахъ гово-

рятъ и пишутъ о прекрасныхъ женщинахъ или благо-

нравныхъ мущинахъ: какой анаелъ! какой у него ангель-

Ckit нравъ! и проч. Если не позволять сего писать,

такъ надобно вс'ь книги сжечь и всякому запереть уста.

ЗдеВсь, по крайней м%рВ, дрВло идетъ объ одной сло-

1) соч. уп, 116.