212

собою и u0HHTie дюбви, которому безъ этого звонкаго 6ieHiR не

пройти бы въ c03HaHie читателя, хотя 3Д'Ьсь суть Д'ћла не въ ЕВ-

иенномъ сердцЈ, а именно въ любви. Но кстати, отчего бы поэту,

если ему видно незримое и слышно бы ему не

посотрђть заодно, любовь Кб чему бьется въ ваменномъ серџф горъ?

Чтобы впоть понять роль звука въ поэта, мы домны

отмтить своеобразное поэта въ воловолу. Колокол на

церковной ВОЛОЕОЛЬЙ—ОДНО изъ самыхъ яркихъ и жизненныхъ яв-

денШ въ русской жизни. Звонъ въ обдн•ђ и во всенощ-

ной, звонъ въ посту и звонъ на пасм—это д.тинныя вереницы обра-

зовъ и задушевныхъ воспоминат.й и чувствъ. Это

драгоцјнные образы дла русскаго поэта. Это то таинственное

слово воторое однимъ ударомъ рисуетъ законченную кар-

тину, однимъ звукомъ воспроизводить Навь по-русски зво-

ныть волокола у Аксакова!

Приди ты, немощный,

Приди ты, радостный!

Звонятъ во всенощной

Кь монтв% благостной.

И звонъ

ВеВмъ въ душу просится,

Окрестъ сзываюпјй

Въ поляхъ разносится.

Это деревенскТ вечерь наканунгћ праздника. Подъ звуки звона

до арко встаютъ передъ c03HaHieMb и поля, и село, и цер-

вовь съ молящимися. Мы ни на минуту не сомнђваеися въ водо-

рив сельскаго пейзажа; звонъ установилъ уголь

и ин невольно видимъ все, что хот%лъ показать поеть, и только то,

что онъ ийлъ въ виду. Но ЕОЛОВОЛЪ гр. А. Толстаго не говорить

бытовыпъ язывомъ; у него водоколь только — Мдь, и онъ за-

ставдаетъ эту Мдь звучать тавъ, ПЕЪ не можетъ $лать этого ни

одинъ звонарь. Правда, самый эффектный волокольный звонъ во

всей русской литератур'В, по нашему MH'bHi», дань въ „Шибанове

Звонъ иВдный весети, гудитъ надъ Москвой;

Царь вг смирной одеждљ трезвонит.

Зоветъ•ди обратно овь покой?

Иль соввсть навВви хоронить?