234

И мидость могучихъ онъ въ своей

На машхъ людей призываеть.

Прив•Втъ полоненному шдетъ онъ рабу,

Уворъ сурымъ,

Насилье-жъ надъ слабымъ, .съ гордыней на дбу,

Кь позорному онъ пригвождаетъ стодбу

Грозащимъ пророческимъ словомъ.

Что-же могли внести въ вту пјсню, полную гражданской скорби,

водяныя чудища и подзиные цвђтные вини?

О, при такомъ пјсни нельзя не похалђть, что еа

не слышали М, кому было бы полезно ее прослушать! Но, присма-

триваясь въ деталиъ, мн замјчаиъ, что нјвоторын черты всту-

пительннхъ строфъ сохранились и здјсь, въ перечнгђ темь в%сни.

„Подвиги прошлазо“ далеко не одинаковы;

тоже довольно растяжимое; „доблесть“ народовъ и „правда“ вня-

СДИШЕОМЪ дда того, чтобы выражать ими основ-

ной мотивъ П'Ьсни, которая сильна только вонвретннмъ. По вавоиу

поводу онъ приглашаетъ могучихъ кь милосерт? Не быль-ди это

удачный риторичесвШ опытнаго моралиста$ Иди-же 8Дђсь въ

основј— а съ нею и настоящее чувство и живое слово?

Въ общей и бгћдной схем'Ь отъ этого призыва йеть прописной ди-

дактикой, „прочувствованнниъ словоиъ" репортерскаго отчета. Не-

соинјнно, смпой быль полонъ самыми высокими чувствами, которыя

Влаютъ честь его сердцу. Въ его певснгћ дитеа сотреп-

dium тђхъ пјсенъ, ноторыми вс'ђхъ временъ и народовъ

сильнЈе всего волновали человјческое сердце. Кто не восп'ђвалъ

добродјтели$ Но вавъ бы мн удивились тому, вто на турнируђ П'ћв•

цовъ взялъ бы себ достойномъ и доблести вообще“! Не

вјритса въ силу и могущество подобной пјсни. Неужели „не мо-

хет•ь себя перемочь“ тоть поэтъ, который вздупетъ изложить въ

стихахъ мудрое есть мать всјхъ пороковъТ

Ни одного живаго штриха, ни одного искренняго задушевнаго слова

отъ пЈсни смпаго въ баллахђ Ве сохранилось. И невольно думается,

что такого пјвца и такой пгВсни не было и не могло быть; невольно

думается, что это только ввстрактъ изъ пЈсенъ всего

тра.

kaRie-ze вонкретнне признаки идеальной П'ђсни отчетливЈе