233

HacTpoeHie П'ђвца предъ началомъ его Сдфпой своимъ

духовныкъ ОЕОМЪ созерцалъ только природы; люди и поэЈа

ихъ жизни совершенно ускользнули отъ его вниматя. Но и природа

рисуется ему въ своеобрвзннхъ Онъ видить роскошь

быть, наряднна краски и воторыя не

составляють необходимой принадлежности будничнаго пейзажа;

вслВдъ за курсивомъ поэта читатель долзенъ искать на ТОДЬЕО

необыкновеннаго и арго. Сдјпой видитъ начала цвжннхъ ЕИ-

ней, и слово поэта 8$сь, повидиому, умышленно неточно и неопре-

$лено. Ийлъ-ли онъ въ вцу просто цвжныевамни до ихъ шли-

фовви, или ту первичную геологическую завазь, котораа путемъ

различннхъ даетъ топазъ иди рубинъ; иди, наконецъ,

тј чудныа легенды, воторыии древность объяснала тайны царства

Плутона,—мы не внаеиъ. Мы ухе и не ставить вопроса о топ,

можно-ли еиДљть подобныя начала даже духовнымъ окомъ. Но по

неасности и широт'ћ штриховъ мы догадываемса, что

изъ области диствительности и настощаго 8P'jHia перешло въ

предјлы и не сдержанной yuoBiau естествен-

ности и правдоподобя. Конечно и „чудища“ въ глубовоиъ морЈ

такъ же мало даютъ нашему глазу и нашей мысли, вавъ и начала

цв±тныхъ виней. Хмурый и теиннй борь тоже озарень таинствен-

нымъ огоньвоиъ заколдованнаго вдада. „Бой витязей“ иогъ бн

дать начало оовершенно другой веренищ если бы

торопливое „и caepxaHie дать“ не останавливало на-

шего вниматя исключительно на декоративной сторонј Д'ћла. По-

норное намекиъ поэта, наше BHuaHie волнуетса въ ловдј причуд-

ливыхъ, тупншхъ и быстро смЈняющихся вартинъ. На минуту и

наше духовное ово пнтаетса заглануть въ таинственную лаборато-

природы, гдј силы твутъ сапа удивительна авлета

Mipa. Все становится неуловимыиъ и измјнчивыиъ. Мн застаемъ

природу въ процесс'Ь ел творчества и въ правЈ здать, что пјсна

слјпаго пјвца напомнить наиъ гекзаметры и его превра-

Сбудутса-ли наши

И подвиги сдавить минувшихъ онъ дней

И все, что достойно,

И доблесть народовъ и правду визей—