221
У каждаго поэта есть своя „муза“, есть стремлете воплотить
въ одномъ живоиъ образј свою красоту и свою 11093iD. Въ чемъ-же
обобщаељ свою эстетику гр. А. его работы ха-
рактеризуется двумя существенными чертами. Съ одной стороны,
мн находимъ у него „артистическое“ въ предпетиъ• оби-
ходнымъ и по существу прозаичесвимъ, съ другой — таинственное
будничныхъ, жизни. Да, „арти-
характерное слово современнаго жаргона;
оно оскорбительно для всакаго истиннаго художника, но льстить
современныхъ творцовъ и поэтовъ. Этотъ вкусъ про-
явдаетса въ внб$ цв•вта для костюма, мебели для гостиной, на-
балдашнива длн трости и подробностей дла поэмы. Но этоть вуль-
гарный обиходнаго изящества, недолгожный, вакъ со-
здавшаа его мода, иметь всю свою силу дла общества, утратившаго
чутье; онъ занимаетъ вакантное М'ђсто поэји и ис-
кусства; онъ встрјчаеть своимъ veto всакое свободное проявлете
творческой самобытности; онъ нетерпимъ, ибо тупой фанатизмъ—
единственное opyzie его самообороны; онъ мелочно-раздражителенъ
и высокойренъ, въ одно и то же врия боится вритиви и стремится
везо занять первое ItCTo; онъ до мозга костей проникнуть идеями
касты и прачетса за спиною „своего круга“. Попытка скрыться
отъ общаго любопытства за дИвою таинственности представляетъ
узе намевъ на сознательность и на своеобразную этого
вкуса. Во всакомъ это не новое; иногда оно вопло-
щалось въ яркихъ формахъ, и его затаенный спысдъ сввозилъ
въ каждой подробности артистичесви-изящнаго ритуала. Но объ
этомъ ниже. ЗдЈсь-же намъ цјнно выяснить вопросъ, въ ПЕОМЪ
одномъ или одномъ обравј обобщалъ самъ поэтъ частнна
проявлета своего эстетичесваго вкуса. Люди съ подобнниъ-же
складомъ мншлета и съ такиии-же инстинвтии красоты, но болђе
посмдовательиые въ выводахъ брали для себя эмблемою треу-
угольнивъ. Поэтъ быль самоувјреннје. Онъ отожествил свой
вкусъ съ шоэјею и усвоенное имъ изящество— съ красотою. И эту
красоту онъ поднялъ высоко, саиъ принесъ ей богатыа жертвы и
требовалъ для нея всеобщаго Тамъ, .тбиине штрихи
и звуки могли внести въ неясность и безсодержатедь-