32

чај подписчикъ, почти всегда равнодуишнй въ сущности спора,

иметь иного случаевъ добродушно посматьса надъ задоромъ про-

тивнивовъ. Что онъ выигрываетъ, если поида склонится на сто;

рожу „аго" газеты? Вудеть-ли это торжествопъ какой-нибудь идеи!

Нђтъ, это издателя, который заманить въ свою лавочку

лишнюю сотню подписчиКовъ. страсти цогутъ найти

какое-нибудь тольКо тогда, когда борются иМю-

свою и, конечно, не коммерческую 1фль, свою программу и

свои уьдетя. Но развђ у нашихъ газеть есть уб'ћждета? А

если иногда и есть, то развј изъ-за нихъ они полемизируютъ? По

общему убЫщетю, им»щему свои резоны, газетная полемика только

симптомъ издательской Этотъ фактъ, конечно, дис-

кредитируеть всћ и споры. Развј кто-ни-

будь сомћвается въ томъ, что единственная цјль современной га-

зеты—подписчивъ, законодатель газетннхъ и верхов-

ный судья газетной расторопности? Можетъ быть, было бы лучше,

если бы подписчивъ быль наивн%е и зналъ своей власти. Онъ

могъ бы В'Ьрить газетному слову; онъ могъ бы не соглашаться съ

газетнымъ MHjHieMb, •но относиться кь нему съ YBazeHieMb. Кь

сожамтю, современный способъ читать газеты можетъ внушить са-

мыя тревожныа опасенШ тому, • вто привыкъ честно относиться кь

цысли. Какъ часто горячо хвалятъ статью, за которую туть же

обличаютъ автора въ передержкахъ и шуллерстй. Высшая по-

хвала и журналисту, и клоуну— „ловко“. Если въ или на-

чам года газета щегодяетъ именами“, убждены, что она

только „заманиваеть"

Обидное и оскорбительное объ угодливости и льстиво-

сти газетнато слова стало всеобщимъ. И газеты мирятся съ нить!

Ихъ которое такъ пылко въ полемиЕ'В съ вонкуррен-

тами, не возбуждается лјнивымъ npegptHieMb публики. Повиди-

мшу, работа въ такихъ невыносима; невольно ждешь отъ

журналиста горячихъ протестовъ и щепетильной строгости кь сет

чтобы не давать пищи унизительннмъ И что-же? Бли-

сотрудники „органа“ съ особеннымъ становятся

въ сомнительное чаще другихъ сКользятъ по краю гра-

ницы порядочности и Кого же винить ииъ, когда на