21

крылья гораздо ботве могущественныхъ талантовъ, не

овазадъ никакого на Кондратовича, не ставив-

шаго себ никогда иныхъ задачъ, ЕРОШЬ чисто-худо-

жественныхъ. Онъ, навь художнивъ, и бралъ чудесность,

но бралъ ее готовою, именно такую, какую находишь

въ св. или прочедъ въ старой хрониМ, и.ш

усдшадъ въ

Въ этомъ родгЬ—первое его, почти ребяческое про-

съ котораго и начинается c06paHie его стихо-

Садохъ» (I ч. 1845 г.); таковы да.шье «Ви-

$Hie пустынника» (1858, IV, 53), довольно большой раз-

сказъ «Мартинъ СтудзенскТ» (IV, 81, 139., 1859 г.) и

множество другихъ. Кондратовичъ не всегда помнилъ,

что самъ сказалъ въ «Студзенскомъ» (138), а именно, что

«отчизна чудесь, выа вст#чавшая насъ на паперти,

ЙынгЬ отде%ла изъ сердецъ». Иногда онъ

нарушадъ то обязательство, которое кавъ бы заключалось

въ этихъ словахъ. НапримЫъ: «Возможно-дь чудо иди

я въ это не вхожу, но свой разсказъ веду о време-

нахъ, когда всякъ йрилъ въ чудо ». Если-же Кондратовичъ

пытался сочинить чудесность и придумать вещи сверх-

естественныя, то подобные опыты оканчивались пол-

нымъ неусп±хомъ, то есть выходили вещи просто

Кь числу такихъ сдабыхъ принадлежитъ и

ненапечатанное написанное на смерть Мицке-

вича: «НадъБосфоромъ, тамъ, далеко, печально стоять люди

Вотъ крышка гроба опустилась надъ героемъ сдавян-

свой пВсни и т. д. » —въ которомъ авторъ дфдаетъ видимыя

и принужденныя чтобы подняться выше, стать

кавъ бы на высой предмета. Въ этомъ душа

восходить на Одимпъ представ-

дяется Христу и Богоматери, а затвмъ лучи тойже души

разсылаются по вышнему во ть м±ста, ко-

торыя поэтъ любилъ при жизни и которыя обез-

смертидъ. Отъ всего этого холодомъ и ,$ланно-

стью, средства не соотйтствуютъ $ди. Средства,

ствитедьно, были малы • и не позводяди поэту создавать