34

насущный твой въ голодный годъ,

Р±чва, г» ты д±томъ плава.дъ бевъ ваботъ,

Это—очи милой, вто другъ сердечный,

Это наше небо съ доиью беввонечной,

Т'Ьнь родного сада, старый дубь и вдень,

И вовуп$й въ цервовь водоводьный ввонъ.

Это—долгъ твой, водя, сила мододаа

И отца родного борода стдаа....

Вотъ что вначитъ это сдово—врай родной,

И въ частицахъ медвихъ, и въ семь•Ь одной!

Есдибы пришлось разложить это многостороннее чув-

ство, то на днув его оказались бы первобытныя впеча-

природой. «Я ть луга

по аромату знаю и воду ту отгадаю по вкусу, не обма-

нетъ меня rrrhHie птицъ иныхъ, по шуму я узнйю деЬсъ

прин±мансЕТ, и легкими своими различу я йтеръ съ

м±стъ родныхъ («Кусокъ хлма» П 130)». Авторъ самъ

открываетъ намъ способъ своихъ представ-

и первоначальное ихъ оставшееся за-

навсегда: «по вкусу хама этого и запаху, я чув-

ствую вдадеМ, надъ Н'Ьманомъ полянку боровую, даже

каплицу вижу тамъ на ней, содомой врытую и водо-

ЕОДЬЧИЕЪ сдышу, чтб звенитъ вверху (П 130)».

Кь впечатл±тямъ семейства физическаго, прибы-

ваютъ, какъ новыя на стебшЬ,

деревни, праздника, корчмы, шкоды, крестьянскаго скуд-

наго добра и шляхетскаго сйсненнаго быта; наконецъ,

наросло и третье код±нцо, выше памяти о потЬ и де-

ревнВ—сказки, народныя и пойрья, анекдоты,

связанныя съ крестомъ на дорогд съ разва-

динами старой башни, съ такимъ-то домомъ иди осте-

ломъ, и съ предметами.

А тавъ какъ самую эпоху отличало общее въ

возбуждающихъ вещей и въ сдо-

изъ нихъ •народнаго эпоса, то Кондратовичъ и

принялся съ за это народное $ло. Но, чтобы

быть въ совершить его, врожденнаго

таланта, необходимо еще и 3HaHie, а его-то Сырокомля