намъ племени и иными—на первосвящен-

ника, держащаго въ рушь жертвенный ножъ—на Кауль-

баховскомъ фресм йли на са-

жены Газдрубала, которая, послуЬ шестидне-

внаго штурма Кареагена, бросается съ $тьми въ пламя

въ храмгЬ Эскулапа.

Между тьмъ, ДФло представляется такъ, что ни

1336 годъ не составдялъ никакого историческаго пере-

лома, ни потерянная въ памяти ЕЕЊпость Пудленъ не

ножетъ ШЬмъ-дибо дВйствовать на B006pazeHie, ни са-

ма древняя язычесвая Литва, со своими богами, не

въ ныть растрогать ниКого, хотя бы даже

прямыхъ своихъ по плоти потомковъ. У насъ и ключа

нгЬтъ кь той угасшей в$, навсегда погребенной и,

если можно тавъ выразиться, запечатанной такимъ обра-

зомъ, что и навЫное никогда не удастся

открыть ея тайну. Но еслибы даже такой ключъ и ова-

дался у насъ въ рукахъ, то всетаки весьма сомнительно,

чтобы намъ могла внушить что-либо дикая и же-

СТОЕ>Я, которая еще въ XIV требовала челойческихъ

по архе-

одоговъ и изсд±дователей доисторическаго быта, нахо-

въ связи съ распространеннымъ Жогда по-

чедов±чесваго мяса въ пищу.

огню и животнымъ, кудесничество и проро-

чество, 3aE..uaHie дюдей въ жертву, пьянство и хщни-

чество, при б±дности храброй Литвы, ходившей въ лап-

тяхъ, все это—черты отрицательныя, красой

картины. Конечно, историческт поэтъ,

правду, обязанъ упомянуть о нихъ, но не можетъ изъ

самаго этого быта д%лать главное героиче-

скаго разсказа, потому что иначе возбудилъ бы отвра-

и въ т%мъ лицамъ,

воторыхъ онъ взялся представить въ очищенномъ и воз-

вышенномъ ви$.

ВЫь и у Мицкевича въ «Гражингв» г$-

то вдали, контуры капища, посвященнаго богу — громо-